Прежде чем ты узнаешь мое имя - стр. 18
Вот только он этого не сделал.
Через полгода он станет женатым мужчиной. Цветовая гамма выбрана, посуда заказана. Приходят ответы на приглашения, а Эмма, его невеста, уже провела две из четырех примерок платья (на первой она даже плакала).
– Ты… хочешь прийти?
Руби так и не смогла понять, был ли нерешительный вопрос Эша наивностью или жестокостью. Он задал его, прижавшись грудью к ее обнаженной спине, а его левая рука покоилась на изгибе ее талии. Теперь, за океаном, одна в пустой постели, она осознает, что в том вопросе скрывалось и то, и другое. Что-то начинает шевелиться в Руби Джонс. Едва заметное тепло, словно кто-то раздувает огонь глубоко внутри нее, желая, чтобы тот разгорелся и превратился в пылающий костер. С новой порцией кислорода происходит первый взрыв. Достаточно большой, чтобы вытолкнуть ее из постели и заставить надеть кроссовки. Впервые за семь дней она приняла вертикальное положение, если не считать небольших забегов, которые Руби совершила в поисках еды и водки. Она чувствует себя шаткой, неуверенной, но пока завязывает шнурки двойными узлами, ощущает, как гнев, будто топливо, разливается по ее телу. Эш пригласил ее на свою свадьбу, в то время как она все еще чувствовала вкус своей кожи на его губах. Он намеренно оттолкнул ее, превратив крепкую связь между ними в тонкую ниточку. Тянуться к ее телу, пренебрегая ее мыслями и чувствами, было жестоко и расчетливо. Тогда это ее не шокировало, потому что, по правде говоря, он всегда таким был.
Неудивительно, что она привыкла подавлять собственные чувства.
Снаружи льет как из ведра, но Руби едва замечает дождь. Она направляется на восток, к Центральному парку, и, шлепая по темным маслянистым лужам, смахивает капли с глаз. Когда мышцы начинают протестовать, она наслаждается болью, заставляет себя двигаться быстрее. Руби рассуждает, что если и стоит от чего-то убегать, то от ужасного оцепенения, которое удерживало ее в постели все эти дни. Уж лучше чувствовать боль в напряженных ногах и испытать сердце на прочность, чем позволить еще одному дню пройти мимо нее. Руби входит в парк, мокрый гравий хрустит под ее ногами. Прикинув про себя, она решительно направляется к ближайшему водохранилищу.
Добравшись до озера, Руби начинает бежать не в том направлении. Держась левой стороны, она бежит по часовой стрелке, как если бы возвращалась домой, но вскоре осознает свою ошибку. Попадающиеся ей навстречу бегуны хмурятся или вздыхают. Некоторые из них, проходя мимо, качают головой, а один или два делают вид, что вынуждены уступить ей дорогу. Руби собирается извиниться, но передумывает. Развернуться и побежать не туда вместе с толпой ей мешает упрямство и кое-что еще. Столько лет она отодвигала себя на второй план, что теперь находит это волнующим – хоть раз занять все свободное место и заставить других уступать ей дорогу.