Размер шрифта
-
+

Презент - стр. 3

От этих слов Харлампию сразу полегчало, и он сел на нарах, хотя голова у него гудела и кружилась, а бинт, намокший кровью, прилип к затылку.

– Ты погоди, ты лежи, – уложил его обратно комиссар. – Главная тебе радость иная! Вот тебе товарищи скажут! Казаки и бойцы улыбались.

– Что за радость? – спросил Харлампий и подумал: «Уж коли домой отпускают, что может быть радостнее?»

– А ты подумай! – сказал его однополчанин Хрисанф Калмыков. – Ты подумай!

– Не могу! – пошутил Харлампий. – Мне думать нельзя, я в голову раненный!

– Ну, тогда мы тебе не скажем, – засмеялся Хрисанф. – А то ещё помрёшь.

– Да не томите, ребята!

– Уж так и быть! – сказал Хрисанф и встал торжественно. – Значит, поздравление прими, Харлампий Прокофьевич! Мы тебя, бывало, дразнили: «Молодец – девичий отец!», поскольку у тебя три дочери имеются… А теперь никто тебя так дразнить не сможет, как родился у тебя сын! Об чём получена депеша.

Тут все бойцы стали смеяться, и хлопать сотника по плечам, и жать ему руку.

– Казацкому роду нет переводу! – сказал Калмыков.

Так мой дед Харлампий узнал, что у него родился сын. Мой отец.

4. Фельдшер не велел Харлампию вставать ещё несколько дней, и он лежал один в пустой землянке, когда все уходили чистить коней или прочёсывать леса, и всё молчал. Он представлял себе, как приедет домой да как все домашние к нему кинутся. И ещё пытался представить, какой у него сынок, какие у него волосики, пальчики… Одно только заботило его – подарки!

«Как без презента домой ехать?»—ломал он голову. Казаки дали ему несколько кусков мыла из того, что полагалось им на взвод. «Бери, Харлампий, на презент, дома в мыле большая недостача, а мы и веничками берёзовыми отмоемся». Комиссар наградил его штукой сукна и штукой ситца – девчонкам на платья. Но Харлампий всё ломал голову: что сыну в подарок привезти?

– Голову свою без лишней дырки – вот и лучший презент! – смеялись казаки. – Нужен ему твой подарок. Вон фершал говорит, что он ещё всё вообще вверх ногами видит.

Но Харлампий этого понять не мог. Как это видеть всё вверх ногами? А про то, чтобы ехать без подарка, и слышать не хотел.

– Это же ему на всю жизнь память! – растолковывал он красноармейцам. – Что батька с войны на память привёз! Нужно что-нибудь необыкновенное! Вон мой отец шашку турецкую привёз, у самого ихнего паши отбил, над колыбелью моей повесил! Так я эту шашку пуще глаза берегу! Дом гори – я шашку спасаю!

Но красноармейцы ничего ему посоветовать не могли, только смеялись да крутили головами: дескать, у вас, у казаков, не только фуражки набекрень, но и мозги туда же!

Страница 3