Превратности судьбы - стр. 13

Вот такая настоящая рождественская сказка. Ида посылала маме из Калифорнии посылки с очень красивой детской одеждой. В этой одежде я и карабкалась по шпалам через железнодорожный виадук.

Арне

Наконец мама нашла работу в кочегарке, где ей приходилось таскать тяжелые поленья. Этот труд без преувеличения можно было назвать каторжным. Она приходила с работы, и сразу ложилась. Только немного отдохнув, могла приняться за дела по дому.

Каким-то чудом меня устроили в детский садик. Ира на весь день оставалась с девочками, дочками Саймы Хирсивара, у которой мы остановились. Сколько времени мы там прожили, я не помню, но, кажется, недолго.

За нами приехала бабушка Аманда, мамина мама и объявила: «Собирайтесь, поедем жить к нам в Кондопогу».

Мы переехали к бабушке, они с дедушкой Йонасом жили в очень большой комнате в двухэтажном деревянном доме барачного типа. Они отдали эту комнату нам. Бабушка сходила к домоуправу и попросила выделить для них с дедом пустовавшую маленькую комнатушку рядом с нами и ей не отказали.

Когда мы уже жили в Кондопоге у дедушки с бабушкой, очень серьезно заболел Арне, младший брат, он стал постоянно поносить, пища не усваивалась у него. Да и кормить такого маленького ребенка было нечем, грудное молоко у мамы исчезло во время болезни. В кондопожской больнице врачи направили ребенка на лечение в Петрозаводск, где его положили в детскую инфекционную больницу.

Мама сходила в Министерство народного просвещения узнать, нет ли для нее работы по профессии. Там записали ее данные и обнадежили, что в конце лета, ближе к началу учебного года, возможно, вакансии появятся. Некоторое время спустя, мама получила извещение, что в Кемском районе в деревне Подужемье есть вакантное место учителя финского языка. Мама очень обрадовалась и дала ответ, что согласна.

Недели через две мама снова отправилась в Петрозаводск, чтобы забрать Арне из больницы, его обещали к этому времени выписать. Но когда мама за ним приехала, ей сообщили, что ребенок умер. Порядок был такой, что из инфекционной больницы тела умерших там больных, хоронить родным не выдавали. Маме дали только свидетельство о смерти Арне. Мама ездила в Петрозаводск вместе с Ирой. И Ира рассказывала, как они с мамой горестно брели из больницы через мост на площадь Кирова и обе безутешно плакали.

Спустя много лет, заболев перед смертью, мама призналась, что всю жизнь ее мучили сомнения по поводу гибели Арне, она не верила, что он умер. Ей ведь выдали только свидетельство о смерти, а тело сына похоронить не дали.

Я начала поиски брата в 1994 году, но безрезультатно. Написала на телевидение в передачу «Жди меня», отправляла письма в разные города, всего больше пятидесяти писем, написала. В Петрозаводском архиве мне сообщили, что многие документы на детей, лежавших в больнице в тридцатые годы, погибли, утонули в Онежском озере во время эвакуации. И вот что странно, нигде не нашла я никаких записей или документов в архивах, касающихся рождения или смерти моего брата.