Претендентка на русский престол - стр. 32
Чекина вчера предлагала сговориться с Гаэтано, чтобы он отворил ворота, да Лиза отказалась. Не то чтобы опасалась, что Гаэтано выдаст ее, да если и так, какое такое преступление она совершила? Накопившаяся усталость или что другое было виной, но Гаэтано давно разонравился ей, и порою его угодливая улыбка казалась ей притворной и внушала нечто среднее между страхом и отвращением. А началось все с рассказа Гаэтано о том, как он бедствовал, не мог отыскать работу, ибо все признавали в нем чужеземца, и принужден был продаться за ничтожную плату на галеры, где таких, как он, приковывали цепями к скамьям вместе с закоренелыми преступниками. При этих словах перед Лизою с ужасающей ясностью возникло все, что в ее прошлом связано было со словом «галера». Она вспоминала людей, отдававших жизни свои, лишь бы не быть рабами, и почувствовала, что Гаэтано утратил здесь, на чужбине, те свойства, кои являются главным стержнем души всякого славянина: неудержимое стремление к свободе, невозможность терпеть над собой любое господство. А еще пуще опротивел ей Гаэтано тем, что при воспоминании о галере перед нею вновь всплыло лицо Леха Волгаря, воспламененного победою над Сеид-Гиреем, и все, что последовало потом… Нет, отныне она старалась пореже видеться с Гаэтано и ни за что не хотела пользоваться его помощью в своем авантюрном предприятии!
День обещал быть теплым, если не жарким, но утренний холодок пробирал до костей, и Лизе все-таки пришлось поднять верхнюю юбку и закутаться в нее. При этом она не ощутила ни малейшей неловкости, словно всю жизнь только так и делала.
Несмотря на ранний час, маленькая площадь, на которую наконец выскочила Лиза, была полна народу. Это была рыночная площадь, и Лиза с восторгом нырнула в ее суету и толкотню. Ее давно тянуло побывать на базаре. Но разве княжна Измайлова могла позволить себе такую роскошь?! На этом рынке Лиза могла столкнуться с Хлоей или синьорой Агатой Дито, ни на миг не опасаясь быть узнанной, словно и впрямь перестала быть собою. Теперь она была обыкновенной итальянской девушкой, высокой и статной, кожу которой солнце позолотило вольным и прекрасным загаром. Такою же, как все: одетой, как все, вот только волосы русые.
Лиза сновала туда-сюда, приценивалась, приглядывалась, отвечала на шуточки и смеялась, когда смеялись все; насыщалась осенним пиром природы, отщипывая виноградинку с кисти, съедая ломтик сыра с ножа, отламывая кусочек от лепешки, бросая под ноги рыхлую оранжевую кожуру померанца, брошенного ей с воза какой-то веселою девушкою, останавливаясь послушать мгновенно вспыхнувшую и так же мгновенно погасшую перебранку двух кумушек, восседавших на высоких возах с кукурузною мукою, из-за покупателя, который в конце концов ушел к третьему возу; приостановилась над маленькой чумазой девочкой, которая нянчилась с хромою сорокою, сидя прямо на булыжной мостовой.