Преступное венчание - стр. 24
– Ну, ладно, Егорыч… Ты уж на нас не обижайся. Мы даже думали тебе… может… денег предложить? Ну, это… как за работу, в общем… Как проводнику – за труд как бы…
– Деньги?.. Мне?!.. Ах, вы!.. А, ну, марш отсюда! Чтоб духу вашего здесь не было!.. Вот же поганцы какие!.. Ну, я тебе, Митька, припомню!.. И чтоб мимо ворот моих!.. Чтоб!.. А-а.. Ну, вас, к едрене-фене!..
Поганцы такие: всё на деньги переводят. А? И откуда в них это? Паразиты! Особенно Митька Лалетин! Вовка-то, ладно, пацанёнок ещё. А тот!.. Бугай здоровый! И шебутной – в отца! Ох, Генка Лалетин, Геннадий Иваныч не знает! Ох, он Митьку исполосовал бы ремешком-то по жопе!.. Ви-идел я, как Митюня с такими же как сам, охламонами, водочку-то за огородами попивал… Поди и покуривал!.. Не могёт быть, чтоб их мамка про то не знала! Значит, выгораживат… Генка дознается, ну, и влетит же поганцу! Батя на двух работах вкалывает, а сынок, значит, водочку… И Лалетихе достанется. Жалко её, да, что поделашь? «Кошка скребёт на свой хребёт».
– Иван Егорыч!..
– Чего тебе, Вовка? Что за братцем-то своим не побёг? Думашь, не знаю, что он за огородами делат? А кто прошлым летом мне на лысине зубной пастой крест нарисовал? Да ещё ведь кружочком обвели! Думашь, Егорыч не догадался?.. Самый жаркий день был в году! Ну, вздремнул я чуток возле своих облепих в своём саду… Кому какое дело?! Да, ладно, не мотай головой!.. Знаю, что братец тебя надоумил. У самого – тямы бы на то не хватило.
– Не я это…
– Не ври! В глаза смотреть!.. Вот так. Что? Голова опускается? Значит, не совсем ты ещё спорченный?.. Уже хорошо.
– А про пещеру расскажете?..
– Ишь, навострился!.. Ладно, расскажу. Слушай, только не перебивай, не то по шеям получишь… Значит, так. Чтоб тебе жизнь мёдом не казалась, рассказывать я тебе начну с самого начала, про которое ты думаешь, что ты его знаешь… Ничего подобного! В этой истории никто не могёт знать всего. Никто! Кроме Господа Бога!
А было так: давно ещё, лет, поди сто пятьдесят назад, если не больше, проходил в наших краях тракт купеческий. Как раз промеж Малой да Большой Зван-горами. И поселились там, в пещерах, лихие люди, душегубы. Шайка. Разбойничали. Атаманами у них два брата были, два Ивана: старшой да меньший. Слыхал про золотых зайцев-то?..
Не-ет… Из золота, что ли?..
– Ну, да! Людей так работящих называли. Старателей. Уходили они в одиночку в тайгу за лучшей долей, золотишко там мыли. Работа тяжёлая. Впроголодь жили. А потом с добычей к людям возвращались. Только мало кто из них разбогател. Грабили их. Охотились на них, как на зверей. Отнимали у них золото, а самих – убивали. Приходилось им выходить из тайги тайно, петлять, как зайцам. Оттого их и прозвали в ту пору «золотыми зайцами». Вот на них и охотились братья Иваны с подручниками своими. Много они людских душ загубили. И купчишками, конечно, не брезговали, грабили всех подряд, кто попадётся.