Преступления фашизма в годы Великой Отечественной войны. Знать и помнить - стр. 34

А миллионы насильственного угона в немецко-фашистское рабство мирных советских граждан, из которых сотни тысяч домой не вернулись, а погибли от лишений и мук на чужбине.

А тысячи разрушенных и сожженных городов и сел, от которых остался только пепел и груды битого кирпича.

Разве можно все это забыть?

Я не видел, как эти изверги убивали ударом сапога в живот.

Я не видел, как эти фашистские палачи убивали заключенных ударом палки по затылку.

Я не видел, что эти волки подвешивали заключенных за связанные назад руки.

Я не видел, как эти вандалы кидали живых людей в печи крематориев.

Я не видел, как эти изуверы – немецкие дикари отнимали грудных детей у матерей от груди и на глазах убивали о стенку.

Я не видел (и не дай бог видеть), как фашистские людоеды отбирали маленьких детей у матерей и на глазах разрывали, брали рукой за одну ножку, на другую становились ногой и таким образом разрывали ребенка.

Я всего этого не видел – но это было! Зато я видел: разрушенные, ограбленные и сожженные наши города и села.

Я видел полные колодцы убитых детей (Сталинская обл., 1943 г.).

Я видел тысячи трупов солдат разных возрастов.

Я видел ходячие скелеты, обтянутые кожей людей.

Я видел повешенных на телеграфных столбах и деревьях советских мирных граждан.

Я видел то, что видели миллионы людей: голод, холод, всякие лишения и на каждом шагу смерть и смерть, и все это по вине этих горе-завоевателей, этих мракобесов, этих дикарей, в жилах которых течет «голубая» кровь.

Я видел десятки тысяч сирот, матерей и вдов, которые и по сей день оплакивают своих родных и близких, погибших во время войны, в слезах которых можно было бы утопить всех нацистских преступников.

Я видел печи крематория «Майданека» и горы пепла от сожженных трупов людей.

Я видел концлагерь около города Фюстенберга, со всеми его «достопримечательностями»: 4-метровой стеной, несколько рядов колючей проволоки под током высокого напряжения, сторожевыми вышками, дотами и дзотами, а в середине, как символ лагеря, крематорий. Я именно там видел около дверок печей крематория обгоревшие, но не успевшие полностью сгореть конечности человека.

Я видел там склад, в котором сложены штабелями до самого потолка бумажные мешки, в которых находился пепел от сожженных трупов.

Я именно там видел под навесом огромные яруса носильных вещей, всяких видов и размеров, бывших в употреблении, а рядом горы (да, да, именно горы) разной мужской, женской и детской обуви.

Я там видел полные подвалы (канцелярии концлагеря) документов, принадлежащих уничтоженным в этом лагере гражданам.