Преступление Сильвестра Бонара. Боги жаждут - стр. 2
– Разумеется, сударь, – ответил мне человечек чисто из любезности и, продолжая улыбаться, показал мне «Любовь Элоизы и Абеляра»; но я дал ему понять, что в моем возрасте не до любовных приключений.
Все еще с улыбкой, он предложил мне «Правила игр в обществе»: пикет, безик, экарте, вист, шашки, шахматы и кости.
– Увы, – сказал я, – если хотите мне напомнить правила безика, верните на землю старого друга моего Биньяна, с которым играл я в карты каждый вечер до той поры, когда пять академий торжественно свезли его в могилу, или низведите до вздорности игр человеческих серьезный ум Гамилькара, спящего перед вами на подушке, теперь единственного участника моих досужих вечеров.
Улыбка человечка стала бледной и тревожной.
– Вот, – сказал он, – новый сборник развлечений в обществе: шутки, каламбуры и способ превращать красную розу в белую.
Я ответил, что розы уже давно со мною не в ладах, а шутки – с меня достаточно и тех, какие дозволяю я себе в моих научных изысканиях, помимо своей воли.
Гомункул протянул мне последнюю книгу с последней улыбкой:
– Вот «Сонник», разъясняющий всевозможные сны: о золоте, ворах, о смерти, о падении с высокой башни. Это самый полный.
Я взял каминные щипцы и, оживленно помахивая ими, ответил моему коммерческому гостю:
– Да, мой друг, но эти сны, как тысяча других, веселых и трагичных, все сводятся лишь к одному – сну жизни; а даст ли ваша желтая книжонка его разгадку?
– Да, сударь, – ответил гомункул. – Книга самая полная и недорогая: франк двадцать пять сантимов.
Я не продолжил разговора с книгоношей. Не стану утверждать, что я сказал те именно слова, какие привожу. Возможно, что в письменной передаче я их немного и распространил. Очень трудно соблюсти буквальную истину даже в дневнике. Но если разговор был не совсем таким, то таков был его смысл.
Я кликнул домоправительницу, так как звонка в моей квартире нет.
– Тереза, проводите, пожалуйста, господина Кокоза; а впрочем, у него есть книга, быть может интересная для вас. Это «Сонник». Буду счастлив принести его вам в дар.
Тереза ответила:
– Коли нет времени грезить наяву, так уж во сне-то и подавно, слава Богу! У меня – довлеет дневи злоба его, а злобе – день, и каждый вечер могу сказать: «Господи, благослови меня, отходящую на покой». Не вижу снов ни стоя, ни лежа и не принимаю свой пуховик за черта, как то случилось с моей родственницей. А ежели разрешите мне иметь свое мнение, скажу, что книг здесь и так достаточно: у барина их не одна тысяча, и от этих-то голова у него идет кругом, а с меня хватит и моих двух – молитвенника да поваренной книги.