Прерыватель. Игра в прятки - стр. 23

Вот и всё. Понятно только то, что все дети, действительно, были довольно продвинутыми в различных направлениях. Наверное, это как-то могло бы помочь справиться с теми трудностями, которые у них наверняка возникли к этому времени в Лондоне. Но до каких пор? Рано или поздно обстоятельства всё равно окажутся сильнее, тем более, если предположить, что они из золотой клетки сразу выпорхнули на помойное дно.

Когда я закончил с диском, меня отвели в медицинский отсек, где предварительно подготовили к предстоявшему гипобиозу, и уже в четыре утра я лёг в хронокамеру, отгоняя свои последние сомнения и страхи. Последним, что я увидел, было сосредоточенное лицо Ильи, взирающего на меня с балкончика за стеклом. Я ему подмигнул. Он кивнул в ответ, но так и продолжал оставаться серьёзным.

Мне дали знак, чтобы я привёл в действие механизм часов. Совсем скоро я начал чувствовать во всём теле холод. Потом картинка перед глазами стала сужаться, пока не превратилась в голубоватую точку, вздрогнувшую и рассыпавшуюся искрами в моей голове.

Я опять умер.

Глава 6. Пробуждение

Пробуждение в чужом теле довольно сильно отличается от пробуждения в своём собственном, пусть даже и в другой временно́й линии. Описывать неоднозначность реальности при помощи аналогий с матрицей, как пытался делать Илья, было бы чересчур упрощённо. Как ни крути, но связь с физиологией здесь присутствовала, и все нейронные связи необходимо было, во-первых, взять под контроль физически, и во-вторых, перестроить их под мой собственный код, который каким-то образом транслировался нанитами во времени и в пространстве. Я, конечно, не был силён ни в физике, ни в химии, я просто чувствовал это каждой фиброй своего существа.

Если описать своё ощущение обычным человеческим языком, то его можно было бы назвать оцепенением. Знаете, иногда такое случается, когда что-то внезапно будит вас посреди ночи. Я лежал в постели под одеялом, и ни единая клеточка тела меня не слушалась. Я не мог пошевелить ни рукой, ни ногой, ни даже моргнуть. Я тупо смотрел в потолок. Только на автомате продолжало биться моё сердце и ритмично работать лёгкие, вдыхая и выдыхая воздух. Периферийное зрение отчасти различало и окружение. Я понимал, что за стенами либо поздний вечер, либо раннее утро, потому что свет из окна, расположенного сзади, падал сквозь неплотные шторы на тёмно-синие обои прямо передо мной. Слева – громоздкий, покрытый тёмно-красным лаком шкаф; справа – дверь, в метре от которой стол с наваленными в беспорядке вещами. Возле кровати – тумбочка с керосиновой лампой и какая-то книга, заложенная жёлтой шёлковой лентой. И тут же стул с аккуратно развешенной и разложенной на нём одеждой, почему-то женской. Через пару минут я начал различать запахи: кисло-сладкий аромат духов, опять же принадлежавших явно женщине, и керосиновый шлейф от лампы. Где-то в районе окна стояло массивное кожаное кресло, часть которого я тоже мог видеть.