Преосвященный Зосима, епископ Якутский и Ленский. Книга памяти - стр. 7

Владыка Зосима:

Как и вся молодежь советского времени, в начале 80-х годов я начал ходить в церковь сознательно. Почему я пришел в храм? Наверное, повзрослел. Мне было 18 лет, я пытался найти свое место в жизни. Помню, у меня был разговор с другом, с которым мы вместе учились в художественном училище. Разговаривали всю ночь, обсуждали вопросы веры. И он спросил меня: «Ты так рассуждаешь, а сам-то ты верующий?» Я задумался и решил, что все-таки – верующий...

Протоиерей Виктор Клиндухов:

С этого дня мы начали жить жизнью Церкви. Учились и ходили на службы. Почувствовав, что в храме происходит нечто иное, чем в жизни, мы стали тянуться к Церкви, стараясь познавать духовное. С этого времени Игорь стал очень благоговейно относиться ко всему церковному всему Божественному что сохранилось у него на всю жизнь.

Надо сказать, что в училище я рисовал лучше Игоря, но в профессии он добился больших успехов, чем я. Потому что, чем бы владыка не занимался, в это дело он погружался полностью. Так было и в учебе, и в монашеском делании, и в епископском служении, и в общении с людьми. Он отдавал себя полностью и отдал себя Богу и людям.

По окончании училища я решил поступать в семинарию, а Игорь пошел работать по специальности, продолжая пономарить в храме. Через несколько лет и он поступил в семинарию.

Александр Сперкач:

После школы, года за два, с Игорем произошли весьма серьезные перемены. Следует оговориться, что прекрасные черты его характера, которые я попытался описать выше, совершенно не менялись на протяжении жизни. Пожалуй, только усиливались. Здесь же речь идет о резком интеллектуальном росте, который обозначился в это время. На моих глазах славный, добрый, по-хорошему простой паренек вдруг начал выказывать признаки весьма разносторонней начитанности и не по годам развитого художественного вкуса. В частности, он не только хорошо знал поэзию, в том числе произведения «запрещенных» поэтов, но и сам писал весьма неплохие романтические стихи.

Интересы Игоря были очень широки, как и круг его чтения. В круг этот, где-то лет до семнадцати включительно, входила разнообразная мистическая (теософская и проч.) литература. Когда же Игорь пришел к выводу, что эти издания вредны, он сжег их в большом тазике для стирки белья. Среди прочего сожжены были достаточно редкие книги начала века. Я, помню, еще попенял: мол, лучше бы мне отдал почитать... Игорь ничего не ответил, но с этого времени начал мне передавать или дарить православную литературу. Первая такая книга, которую он мне принес, принадлежала перу о. Александра Меня. Впрочем, по творчеству этого автора он тогда сделал некоторые оговорки. Года за три до его кончины мы опять обсуждали взгляды и труды этого священника. Епископ Зосима повторил те же оговорки, хотя и несколько их смягчил.