Преосвященный Зосима, епископ Якутский и Ленский. Книга памяти - стр. 38
– Если придется начальствовать – потребно смирения вдвое больше: надо смиряться и перед сестрами, и перед Богом. И важно не впасть в суетность. Надо стараться не гнаться за внешним, а сохранять внутреннее.
– Надо всегда помнить, с каким настроением и благоговением ты пришла в монастырь, чтобы не впасть в разленение и не потерять страх Божий и почтительность перед ближними (особенно начальствующими).
– Спасаемся мы везде, в любом месте, но если наше желание и местонахождение соответствует воле Божией, Божьему Промыслу, тогда нам легче, удобнее спасаться. Если же мы нарушаем волю Божию своеволием, Господь все равно нас спасает, но тогда нам бывает тяжело и трудно.
Анастасия Алексейчук (Ларионова):
Вспоминаю обстоятельства его первого инфаркта, случившегося 12 июля 1997 года, на праздник первоверховных апостолов Петра и Павла. Владыка был главным редактором «Даниловского благовестника», я только что начала работать там же секретарем. Для меня было счастье, что он наконец благословил меня уйти из Международного банка, да еще взял к себе.
В издательстве Данилова монастыря. 1996 г.
И вот он поехал на несколько дней на дачу а по приезде начались сильные боли в желудке, поднялась температура. Его отвезли домой, думали, что отравление, мама делала промывания желудка. На третий день она позвонила в издательство и сказала, что у него сильные сердечные боли, надо сделать ЭКГ. Мы отвезли его в 33-ю больницу в Сокольниках, где работал близкий ему человек, врач-хирург Сергей Ларин. У батюшки был уже третий день инфаркта, а он еще мне показывал дорогу, переживал, что заблудились где-то в Измайловском парке. Почему-то запомнилось, как в приемной больницы он по-детски доверчиво спрашивал: «Ну что, мне ложиться?» Он всегда в любой ситуации искал поступить не по своей воле, а кроме меня спросить тогда было некого. После ЭКГ поднялся переполох, срочно положили на каталку и повезли в реанимацию... Мне как-то удалось туда пробраться и попасть к заведующему реанимационным отделением врачу Свиридову. Он оказался верующим человеком, стена кабинета была в иконах. Благодаря ему в реанимацию пустили пособоровать батюшку монахов из монастыря, и потом он был помещен в отдельную палату.
Его все очень любили, везде и всегда. Когда я спросила Свиридова, есть ли опасность для жизни, он сказал, что опасность была, когда батюшка первые три критические дня инфаркта был дома, да еще в таком состоянии ему делали промывания желудка. Это, конечно, удивительное терпение и мужество.
В больнице. 1997 г.
Когда его перевели в обычную палату, унылая и грустная обстановка больницы преобразилась. Палата стала местом радостных встреч, в ней всегда были цветы, соки, фрукты, другие угощения. В конце пребывания там батюшки в коридоре бывала очередь из желающих к нему попасть. Приходили как в гости, как и в его всегда гостеприимный, открытый для всех родительский дом.