Преодоление - стр. 8
А он уже не робел, появилась злость на самого себя, что плохо говорил, не убедил людей на доброе начинание.
– Граждане Нижнего! Товарищи вы мои, друзья! – с необычной силой начал он, уже готовый драться за то, что предлагал, что считал спасением для всех них, собравшихся здесь, и для тех, кто где-то жил в иных городах, для Руси, для родины. – Говорил я прошлый раз о том, чтобы подняться на дело «всей земли», встать и защитить её, нашу мать-родину, поруганную и занятую врагами!.. И не послушались меня иные!.. Посчитали свою корысть выше общего блага! Отказали! Но отказали-то малые, умом малые, хотя мошной-то велики!.. И что им в том богатстве-то?! – кинул он в толпу посадских свой основной довод. – Только поганым зависть! Те придут, возьмут наш город и сотворят то же, что и прочим городам сотворили! А устоять ли нашему одному-то городу?! Москва велика – и та не устояла!.. И тяжко там ныне-то, под Москвой! Плохо там!.. Ляпунов, надежда наша, убит! И некому стоять за дело земское! Нет его, который собрал ополчение и пошёл к Москве, освобождать её и нашу Русь-матушку! Так встанем же мы на его место, возьмём в руки оружие! Соберём новое ополчение! Здесь, в Нижнем! Пойдём отсюда на освобождение России! Прославим свой город! И об этом, вашем подвиге! – выбросил он руку в сторону толпы, заметив жаркие взгляды, море голов, колыхнувшихся в порыве на его призыв к крыльцу. – Будут помнить ваши внуки и правнуки! И будут благодарить вас за то, что сотворили благое великое дело «всей земли»!
Он замолчал, готовый говорить и дальше, убеждать, а если нужно, и умолять. Но больше говорить ему не нужно было.
По толпе, по морю голов, пошли волнами крики.
– Даёшь ополчение!.. Мужики, готовтесь в поход!..
– Кузьма, собирай пятую деньгу на ратных!
– Миром, миром надо! Кто что может!.. Жертвую!..
На крыльцо, под ноги Минину упали, звякнув, первые монеты… За ними ещё и ещё…
Кузьма толкнул в плечо Потапку и Гаврилку:
– Тащите стол и бумагу! Принимайте по описи, кто и что дал на дело «всей земли»!
Вытащили столы, за них уселись подьячие. И закипела работа.
Двор земской был так набит людьми, что всем не хватало места, стояли дальше и дальше. И это море голов терялось где-то за Почанинским оврагом.
– Товарищи! – обратился снова Кузьма к собравшимся. – Считаю, что для такого великого дела, на какое мы поднялись, надо собирать третью деньгу!
– Ого! Кхе! – кто-то даже крякнул в толпе.
Это пожертвование было немалым.
Кузьма знал по житейскому опыту, что порыв пройдёт быстро, поэтому людей тут же, немедля, надо повязать клятвой: составить и подписать договор, чтобы потом, после горячки, никто не мог бы отказаться от своих слов.