Преодоление - стр. 69
Михалка дал ему сдачу. Началась потасовка. Они потолкались, потолкались и успокоились. Надо было соблюдать сдержанность, поскольку они были приставлены к немалому делу.
В это время с польской стороны, из-за китайгородской стены, в ворота вышли четыре человека.
Двух гусар, из этих, Яков уже знал. Они приходили на переговоры вчера. Третий был новеньким. А вот четвёртого он не спутал бы ни с кем. Это был Будило, Оська, полковник.
И те, с польской стороны, подошли к Уварову и Ивану Бутурлину. Последнего Пожарский отрядил заложником, в обмен на Оську. Так они, Пожарский и Струсь, собирались обменяться заложниками на время переговоров.
Гусары и Будило, отойдя в сторону с Уваровым и Бутурлиным, стали о чём-то говорить.
Оттуда, где стояли Яков и Михалка, ничего не было слышно. Но по выразительным жестам Уварова, а тот всегда жестикулировал, когда волновался, Яков догадался, что там идёт какой-то торг.
Переговоры затянулись. Видимо, поляки не хотели с чем-то соглашаться. Уваров же настаивал на том, на чём ему велел стоять Пожарский: поляки должны были немедленно освободить всех, кого они держали в Кремле заложниками. Затем сдаться сами. За это Пожарский гарантировал им жизнь. На большее он не соглашался.
Яков с Михалкой, видя, что до них никому нет дела, от скуки стали травить небылицы, отвлеклись от происходящего. И сразу вздрогнули, когда послышались частые ружейные выстрелы с другой стороны китайгородской стены. Откуда-то со стороны Яузы.
– Что, что там?! – заволновались они, переглядываясь с Уваровым.
Гусары тоже забеспокоились. Затем они что-то крикнули Уварову прямо в лицо и заспешили к крепостным воротам вместе с Будило. Там открылась узкая вылазная дверь, и они скрылись за ней.
С Уваровым остался только Бутурлин. Смоленские окружили их, пристали с вопросами к Уварову. Но тот лишь махнул рукой. Его вид красноречиво говорил о безнадежности дальнейших переговоров.
А пальба у стен Китай-города, что выходили к Москве-реке, нарастала.
И смоленские, опасаясь, как бы в начавшейся драке не досталось и им, поспешили в свой лагерь. Они догадались, что это снова пошли на приступ Китай-города казаки Трубецкого. А значит, там будет жарко.
Вскоре они, ополченцы Пожарского, присоединились к казакам Трубецкого.
Яков и Михалка Бестужев с сотней смоленских служилых и с огромной толпой донцов ворвались в Никольские ворота Китай-города… Крики! Все орут!.. И бегут, бегут… Туда, где мелькают польские кафтаны и тускло отражаются клинки… Да, там, впереди, были они – пахолики и жолнеры… Они убегали, бежали из последних сил, истощённые голодом.