Преодоление - стр. 17
Михалка, почесав затылок, промолчал.
– Да, понятно! – за всех ответил Яков.
– Ну, тогда с Богом! Езжайте до князя Дмитрия! – отпустил их Кузьма.
Смоленские встали с лавки и вышли из земской избы вместе с другими служилыми.
После встречи с этим земским старостой, вечером, в избе у пушкаря Антипки Фадеева, где смоленских определили на постой, Михалка стал изливать своё возмущение оттого, что он сам же покорно подчинился этому торговому мужику с уверенным голосом.
Двор Антипки, бедный, с развалившимся забором, находился в Харламовой слободке, над речкой Почайной, стоял на бугре и был виден далеко. По соседству с ним жил стрелец Сенька Иванов, тоже на таком же бедном дворишке. И сейчас он, Сенька, приперся в гости к Антипке, как только узнал, что его постояльцы служилые, боярские дети, из Смоленска.
Они сели за стол. Выпили по одной чарке водки.
– Что это за мужик-то? Сухорукий какой-то! Он и саблю-то толком держать не может! – стал зло зубоскалить Михалка.
– Ну-у, не скажи! – обиделся Сенька с чего-то за Кузьму. – Он тут такую власть взял – иному боярину впору!
Михалка же злился на торговых мужиков, которые ворочали большими деньгами, какие у него даже не помещались в голове. И вот теперь эти, какие-то торговые, будут стоять над ними, боярскими детьми, и над ним тоже.
– А почто ты не сказал это там? При всех! – жёлчно спросил Яков приятеля.
Ему тоже не понравилось, что выборным от «всей земли» стал какой-то торговый мужик, к тому же сухорукий.
Антипка же, их хозяин, оказался щедрым малым. Это они сразу же поняли, когда тот поднёс им ещё по чарке водки.
– Ну, мужики, давай! За то, чтобы скорее освободить Москву, матушку нашу! – поднял чарку Антипка. – Тоскует она там, под ляхами-то!.. Ох как тоскует!
Истово перекрестившись, он дёрнул одним духом чарку крепкой.
И Яков с Михалкой, тоже выпив по второй, тут же простили всё местным торговым мужикам.
Через неделю после переговоров Пожарского с нижегородцами, когда те уехали, в село въехали пятеро конных. У двора Пожарского они спешились.
– Узнай, кто такие, – велел князь Дмитрий стремянному.
Фёдор вышел к приезжим, строго спросил их:
– Кто такие?
– Смоленские служилые! – ответил Яков. – Сюда послал нас из Нижнего Кузьма Сухорукий.
– А-а! – промолвил Фёдор. – Тогда поставьте коней вон там, – показал он на коновязи. – И зайдите в людскую. Там вас покормят. Потом уже примет князь.
Фёдор вернулся к князю Дмитрию, доложил о вновь прибывших.
В этот же день Пожарский принял их, смоленских, переговорил с ними. Он остался доволен, когда они сообщили ему, что они смоленские служилые, дворяне, сейчас приехали из Арзамаса, где их числом будет тысячи три. Они, прослышав об ополчении в Нижнем, решили примкнуть к нему. И их послали в Нижний узнать условия службы. Об этом они уже переговорили с Мининым. И тот отправил их к нему, к Пожарскому.