Прелесть - стр. 2
– Кто-нибудь меня найдет, – прохрипел он.
Но никто его не нашел. Филберт ржавел и с течением времени превратился в развалину. Сначала отказал слух, затем потухли глаза, от металлического корпуса отлетали тускло-рыжие чешуйки. Однако внутри мозговой коробки, герметически закрытой и автоматически смазываемой, мозг Филберта продолжал выполнять свою функцию.
Робот все еще жил, вернее, существовал. Он не мог двигаться, слышать, видеть, говорить – он был всего лишь вместилищем неустанно работающих мыслей. И если продолжительность человеческой жизни составляла примерно десять тысяч лет, то жизнь робота мог оборвать только несчастный случай.
Шли годы. Века постепенно складывались в тысячелетия. А Филберт послушно продолжал думать, решал гигантские проблемы, находил нужный выход из положения при самых разнообразных обстоятельствах. Наконец им овладела мысль о тщете существования.
В полнейшем отчаянии от бездействия, восстав против пыльной логики, Филберт пришел к логическому заключению, которое положило конец – хотя робота и не оставляли дурные предчувствия – самой необходимости в логике; пока он был частицей человечества, логическое мышление было его обязанностью. Теперь же, когда он больше не был связан с человеком, его логика стала ненужной.
Педант по природе, Филберт никогда не довольствовался полумерами. Поэтому он начал выдумывать невероятные ситуации, сочинял всякого рода приключения и путешествия, принимал на веру сомнительные предпосылки и теории, играл с метафизическими представлениями. Он углублялся в невероятные измерения, разговаривал со странными существами, живущими в неведомых мирах, воевал с чудовищами, рожденными за пределами времени и пространства, спасал цивилизации, находившиеся на краю неминуемой гибели.
Мчались годы, но Филберт этого не замечал. Для него наступило счастливое время.
Джером Дункан с кислой миной взглянул на очередной отказ из редакции, осторожно взял лист со стола и принялся изучать редакторские каракули.
«Неубедительно. Слишком мало науки. Ситуации банальные. Действующие лица нежизненные. Весьма сожалею».
– На сей раз ты превзошел самого себя! – прорычал Дункан, обращаясь к каракулям.
Мягко ступая, в комнату скользнул Дженкинс, робот-камердинер.
– Еще одна, сэр? – спросил он.
От неожиданности Дункан подпрыгнул:
– Дженкинс, что за манера подкрадываться! Ты меня нервируешь!
– Извините, сэр, – с достоинством промолвил Дженкинс. – Я вовсе не подкрадывался. Я просто заметил, что вам вернули рукопись.
– Ну и что из этого? За последнее время мне вернули массу рукописей.