Прекрасный возраст, чтобы умереть - стр. 32
– У вас хорошая энергетика, – суховато сказал Гинер, потирая большим пальцем колючий подбородок. – Я согласен. Возможно, где-то на подсознании я ждал нечто подобное. Ждал, что когда-нибудь мне придется всю эту историю всколыхнуть, вспомнить, чтобы обозначился основной, главный нерв этого преступления.
– Вот и славно. Итак. Вы приехали на озеро. Там поблизости веселилась компания. Вы с ними каким-нибудь образом контактировали?
– Вот только этот эпизод, когда один из парней пришел, чтобы пригласить нас с Валей к ним, чтобы выпить. Я вежливо отказался, и он ушел. Все, больше ничего такого не было.
– А вы сами можете предположить, что Валю убил кто-нибудь из этой компании?
– Если честно, то нет. Понимаете, они все время были на виду. Вернее, нет, конечно, они были за кустами, но их поляна хорошо просматривалась, я видел, что они делают, как едят, пьют, смеются, прыгают через огонь… Говорю же, я сдерживал себя, чтобы не пойти и не предупредить их, что прыгать через огонь опасно, тем более что они пьяные…
– Они были на машине?
– Да, на красном «Фольксвагене».
– Значит, кто-то один из этой компании, состоящей из восьми человек, четырех девушек и четырех парней, не употреблял алкоголь.
– Вероятно.
– Хотя постойте… Как же это так? В машине помещается пятеро, а их было восемь! И всего одна, говорите, машина?
– Да. Может, за кем-то должны были приехать?
– Может… Хорошо. И что? Никто из них, кроме того парня, который предлагал вам присоединиться к их компании, к вам не подходил? Никто не видел Валентину?
– Нет. Но этого парня (его фамилия Селиверстов, как я узнал потом, на следствии) я больше не видел. Его зовут Андрей. Знаете, он показался мне таким нормальным, приятным в общении парнем. Ну, подошел, позвал, я отказал, он пожал плечами и ушел. К берегу, рядом с нами, никто из компании не приближался, это я точно могу утверждать.
– Скажите, Альберт, а как сама Валентина могла оказаться на берегу? Что она там делала?
– Она там посуду мыла, руки. Обычно перед отъездом она собирала букеты цветов, неважно, каких, в зависимости от сезона. В тот раз хотела срезать немного камышей. У нее есть ваза напольная, высокая такая, длинная, коричневая с зеленым, словно специально созданная для букета из камышей.
– Она успела собрать этот букет?
– Нет, не успела… Правда, пока я спал, она сплела венок из полевых цветов… Да разве это так важно? Не знаю… Посуду она вымыла еще раньше, думаю, что она спустилась к воде все-таки не за букетом, потому что мы тогда еще не собирались уезжать, а чтобы помыть руки. Знаете, ей, как человеку, постоянно моющему руки после работы, во время работы, она же все время их отмывала от глины, грязи, пыли, скребла… Так вот, когда она отдыхала, то всегда старалась намазать руки кремом. Она говорила, что у нее руки, как у пятидесятилетней женщины, все в морщинках, трещинках… Когда она спустилась к воде, на пледе оставался тюбик с кремом. Он был новый, запечатанный, понимаете? Вот поэтому я потом решил, что она спускалась к воде, чтобы помыть руки. И кто-то там ее подкарауливал, словно знал, что она спустится…