Прекрасные мелочи. Вдохновляющие истории для тех, кто не знает, как жить дальше - стр. 15

Однажды, позвонив в службу защиты детей, я попросила женщину, которая сняла трубку, внятно объяснить мне, почему никто не защищает детей. Она рассказала, что для подростков, которым не грозит реальная опасность, не предусмотрено финансирование, поскольку наш штат – банкрот, и поэтому службам защиты детей приходится тщательно расставлять приоритеты. Они быстро реагируют, если детям меньше двенадцати лет, ну а по поводу тех, кто старше двенадцати, пишут заявления по фактам телефонных сообщений и складывают их в папочку, вписывают имя ребенка в длинный список детей, чьи обстоятельства однажды кто-нибудь проверит, когда появятся время и деньги, если время и деньги когда-нибудь будут. В подростковом возрасте есть один плюс, конфиденциально поведала она мне: если дома им становится невмоготу, они обычно убегают, а под беглецов выделяется большее финансирование.

Я повесила трубку с ощущением, что у меня треснула грудная клетка. Не успела я перевести дух, как в кабинет вошла девочка, которую бойфренд ее матери неоднократно топил с помощью садового шланга на заднем дворе. Она села в кресло возле моего стола, в которое садились все девочки, рассказывая свои ужасные истории, и поведала мне очередной кошмар. На этот раз я ответила ей другими словами.

Я заявила: это ненормально, это неприемлемо, это незаконно, и я позвоню и сообщу об этом последнем ужасном событии. Но я не пообещала ей, что это прекратится или кто-то вмешается. Я сказала, что, вероятно, это будет продолжаться и ей придется это пережить. Что ей придется найти внутри себя силы не только избежать этого дерьма, но и подняться над унижением, а если она не сумеет этого сделать, то вся ее жизнь будет дерьмом навсегда. Я сказала ей, что избежать этого дерьма будет трудно, но если она не хочет повторить судьбу своей матери, только от нее зависит, чтобы этого не случилось. Она должна не просто держаться, но совершить нечто большее. Она должна тянуться. Она должна хотеть этого больше всего на свете. Она должна хвататься, как утопающая, за все хорошее, что встречается на ее пути, и плыть прочь, как одержимая, от всего плохого. Она должна считать годы и позволять им катиться мимо, должна вырасти – а потом бежать без оглядки навстречу своим лучшим и самым счастливым мечтам через мост, который был выстроен ее собственным желанием исцелиться.

Она, казалось, слушала меня, рассеянно и пренебрежительно, как это принято у подростков. Я повторяла эти слова каждой девочке, которая приходила в мой кабинет и садилась в «кресло ужасных историй». Они стали моим евангелием. Я повторяла эти слова, потому что в них была правда.