Прекрасные дьяволы - стр. 47
В груди щемит – будто, обвиняя его в том, что он и его братья сделали, я возвращаюсь к той ночи, когда поняла, что они предали меня. На глаза наворачиваются слезы, они грозят пролиться, но мне меньше всего на свете хочется плакать перед ним. Я не доставлю ему удовольствия узнать, как сильно он меня обидел.
Опустив голову, я смотрю на блестящий деревянный пол гостиной. Делаю глубокий вдох, пытаясь собраться с мыслями и взять себя в руки.
Мозолистые пальцы скользят по моему подбородку, и я удивленно моргаю, когда Мэлис поднимает мою голову, заставляя посмотреть на него.
В его глазах есть что-то почти нежное, смешанное с напряженностью, и это заставляет меня замереть на секунду – достаточно долго, чтобы он смог заговорить снова.
– Это неправда. – Его голос низкий и грубый. – Мы видим тебя совсем иначе.
Я с трудом сглатываю, а затем еще раз, почти дрожа от переполняющих меня эмоций. Как он все еще может вызывать во мне такие сильные чувства? Столько боли и тоски, смешанных вместе? Почему раны на моем сердце не зажили так же быстро, как синяки на шее?
– Тогда зачем Виктор сделал это видео? – шепчу я дрожащими губами. – Кому он его отправил? Какой в этом был смысл?
Челюсть Мэлиса сжимается. Эмоции, которые, я могла бы поклясться, были на его лице всего секунду назад, исчезают, и выражение его лица становится суровым. Он отводит взгляд, не отвечая на мои вопросы.
Я прерывисто выдыхаю, чувствуя, как в груди, там, где должно быть сердце, появляется твердый комок. Я отступаю от Мэлиса на два шага, а затем и вовсе обхожу его, увеличивая дистанцию между нами.
– Зачем ты пришел? – снова спрашиваю я, поворачиваясь к нему лицом. – Между нами все кончено, неужели ты не понимаешь? Илья мертв. У тебя нет причин здесь находиться. У тебя больше нет никаких гребаных причин появляться в моей жизни!
– Ты права. – Мэлис кивает, не отрывая взгляда от моего лица. – У меня или моих братьев больше нет причин появляться в твоей жизни. Нас не должно быть в твоей жизни.
Простая искренность в его голосе пронзает меня, точно удар кинжала, хотя я только что сказала то же самое. Я скрещиваю руки на груди, по коже бегут мурашки, и я крепко обхватываю себя руками, сжимая челюсти, как будто это может заглушить боль.
– Так уходи, – говорю я ему, указывая подбородком на дверь.
Но он не двигается с места. Он стоит, как вкопанный, и все еще смотрит на меня.
– У нас нет причин появляться в твоей жизни, – повторяет он. – Но я просто не могу держаться от тебя подальше.
У меня перехватывает дыхание, рот слегка приоткрывается.