Прекрасная притворщица - стр. 28
Отлично. Так ему и надо.
– Клянусь, у вас чертовски длинные ресницы для парня, – вдруг сказал мужчина, прервав свой монолог и уставившись на Джулию.
– Я… мм, это семейная черта, сэр, – ответила она, внезапно жалея, что у нее больше нет усов.
Джентльмен изучал ее так пристально, что она забеспокоилась, не начал ли он что-то подозревать.
– У меня как-то была собака с чертовски длинными ресницами, – наконец заявил тот.
Растмур расхохотался. Джулия уставилась на него. По крайней мере теперь она знала, что у него на уме. Ему понравилось, что ее сравнили с собакой. Что ж, она могла бы сравнить его самого не меньше чем с дюжиной самых чудовищных животных.
– По-моему, становится поздно, – сказала она. Для одной ночи слишком много приключений. Не было ничего хорошего в том, что приходится отложить поиски Софи до утра, но по крайней мере она хотя бы может уйти спать. – Думаю, я пойду.
– Еще рано, мой дорогой мистер Клеммонс, – сказал Растмур. – Сядьте. Останьтесь.
– Нет, – ответила Джулия.
– Вы вдвоем остановились в одной комнате? – спросил у Растмура джентльмен.
– Нет, в этом заведении хватило комнат для каждого, – ответила Джулия. Для них это был единственный возможный вариант. – Если помните, сэр, – она в упор посмотрела на Растмура, – ваша комната в конце коридора направо. Я занял ту комнату, что слева.
Напустив на себя развязный вид, Джулия направилась к лестнице, напоследок по-дружески улыбнувшись их словоохотливому собеседнику. Если Растмуру хочется поговорить, ему придется найти для этого другого собеседника на сегодня. Да и не только на сегодня.
В комнате было прохладно, но Джулия обнаружила дополнительное одеяло и заключила, что не замерзнет ночью. Чистая вода была неожиданностью, поскольку в двух последних гостиницах, где они с Софи останавливались, ее не было, и Джулия решила постирать кое-что из белья.
Развесив предметы туалета для просушки, она в чем мать родила скользнула под одеяла.
Как же теперь заснуть? Она нашла Энтони. Черт, ей необходимо прекратить так думать о нем. Он больше не ее Энтони. Он лишь холодный, бесчувственный гордец, который использовал ее в своих целях. Он всегда был таким; она лишь не понимала этого до той ночи, когда Фицджелдер явился, чтобы поговорить с ее отцом.
Даже тогда она отказывалась верить. Ведь Энтони не мог совершить столь ужасной вещи, не мог поставить ее на кон в глупой карточной игре. Она была уверена, что он придет и все объяснит. И конечно, он не станет злиться на нее за то, что ввела его в заблуждение по поводу своего происхождения.