Преемственность воспоминаний - стр. 4
Однако, призрачный лик убийцы, тотчас отобразившийся на небосводе умственного зрения Ганса, не спешил его покидать. И механик присмотрелся внимательней, не было ли на нем запечатлено что-нибудь сверх мануального откровения. Но хищный оскал, прямой нос и сжатые в щель зрачки молчали. И когда смертельно раненный невольно решил, что эти черты красивы, над пальмами взвыл духовой оркестр.
Нота, взятая невидимыми музыкантами, ринулась с горной кручи, у подножья которой корчился всеми уже забытый механик. Вибрирующая частота этого звука вначале даже ускорилась, но постепенно замедлилась, пока не съехала в низкочастотный гул.
Тем временем небо завечерело, по умытому закатом образу опрометчивого душегуба пронеслись облака. Волосы, потеряв былую прозрачность, зажглись самоцветным мерцанием нестатичных звезд. По остывающему океану пробежала рябь, выплеснув на песок шорох нарастающего смешка.
И Ганс, подхваченный чем-то, напоминающим поток восходящего воздуха, предстал перед Богом. И бог сказал ему:
– Посмотри! – и механик обратил свой взор долу. Горбатая поверхность океана расступилась перед увеличительным стеклом души покойника. Обретенная проницательность позволила жмурику даже пощекотать корпус "Заносчивой", уже погрузившийся в ил поблизости от остова танкера.
Как бы отвечая на экстрасенсорное приветствие немца, стремительная пружина планерного гнезда разжалась, и субмарину покинула серебристая капсула. Внутри нее угадывалась фигура, склонившаяся над приборной панелью. Вслед роковому посланнику протянулся шланг вакуумного насоса.
Безвольно обнаружив у своего нематериального Я способность равномерно распределяться по окружающему пространству, Ганс услышал, как Генри Бирс обратился к Меченной. При этом кожа на висках главаря съежилась, высвобождая над подбородком сырое подобие надежды.
– Не тужи зря, – предложил он, – Давай лучше прикинем, как быть дальше.
– Тебе решать, – покачала головой Ядвига, – Ты капитан.
– Что ж, так тому и быть… – разгладил морщины Бирс.
– Медленная смерть лучший самоучитель, – бесстрастно, как только умела, намекнула полячка.
Пират невозмутимо вытянул вперед ноги. Ему было все равно, как погибнет еще один член экипажа. Вины своей он не чувствовал. Тем более, что не было обвинения и во взгляде механика, которым тот напоследок одарил своего командира. Напротив, в то мгновение Генри испытал даже некоторое облегчение, словно несчастный увидел что-то в его лице, и эта эмоция возобладала в последней реакции.
"С минером дело обстоит иначе", – рассеянно решил подводник. Этот гаитянин ему бывал нужен по-чаще механика.