Преемница Бабы-Яги - стр. 46
Открыла глаза, посмотрела на ректорскую дверь.
С кем он там беседует?
Глянула на Нику — всё ещё в бумажках.
Встала, потянулась. Ненавязчиво, словно прогуливаясь, подошла к двери. Прислушалась.
Дверь стремительно открылась, кто-то вышел — я даже отскочить не успела.
Столкнулись. Не упала — подхватили.
Подняла глаза. Улыбнулась невинно, разве что глазками не захлопала.
Кощеёныш смирил меня смурым лазурным взглядом. Попыталась отстраниться, но что-то не вышло.
— На кабинете полог, всё равно ничего бы не услышала, — проговорил он и резко, будто только заметил, отпустил. Очередной взгляд и Кощеёныш, обогнув меня, ушёл.
— Правда подслушивала? — удивилась Ника. Да, я уже поняла, что конкретно ступила! Ну не привыкла я к этим вашим пологам и прочему…
— Конечно, нет! Табличку рассматривала, — я постучала пальцем по золотому тиснению.
— Войдите! — тут же позвали.
Ой.
Ну ладно, вперёд за наказанием!
— Морена Владимировна? — Беломор мне очень удивился. Ему что, ещё не доложили? И что за фунт почтения? Настолько притворного, что в пору по-станиславки кричать: «Не верю!»
— Здравствуйте, Олег Дмитриевич, — я села в кресло рядом со столом и чинно сложила ручки на коленях. — И лучше просто Морена.
— Эм-м… У вас какой-то вопрос?
— Я, вообще-то, за наказанием. Кажется.
Беломор завис ненадолго, затем пошарил руками под столом.
— Ага-а… — он вытащил записку. — Не заметил, что пришло. Так-та-ак, что же вы… — он замолк, вчитываясь. Потом ещё раз. Его брови картинно поползли вверх. Он глянул на меня и снова перечитал записку. Чего там такого написали-то? — И зачем вы это сделали?
— Вы в курсе, что эти души совсем не довольны своим положением? — я приосанилась, готовая спорить. — Они страдают! Вам вообще всё равно? Вызываете их, когда хотите, а на остальное время запираете в… Даже не знаю! Им даже не поразвлечься! Привязаны к своим ящикам, и ни шагу не сделать!
— Эм-м… — Беломор отложил записочку, сцепил пальцы в замок и глянул на меня как-то… вежливо. Как на больную. Что-то вроде: «Да-да, вы Наполеон, я вам верю, только не нервничайте». — Теперь можно более понятно?
— Да что непонятного? У вас десятилетиями люди — люди! — на цепи! Каждый день в одном и том же месте, и лишь изредка перемены, и те — всегда одинаковые! Призыв. Отказ. Призыв. Отказ. Призыв. Отказ! Эта ваша схема для первых курсов всё время держит души в полуактивном состоянии! Они мыслят, чувствуют, но ничего не могут сделать! Это отвратительно!
Беломор зачесал пятернёй волосы и потёр затылок.
— И вы их эмоции видели?
— Да их за версту чувствуешь! — это я, конечно, преувеличила, но ничего — может, ректора проймёт.