Преемница Бабы-Яги - стр. 42
Как же интересно, что за фаза у них такая! День ненависти к новокровкам? Или что?
В склеп спускалась с особой осторожностью и рядом с Олесей Ильиничной — во избежание. Вообще, отличная тётка! Ведёт большую часть пар, разбирается в своей теме и вот, даже практику настоящую устроила, и это в первый учебный месяц!
Чем ниже мы спускались, тем более промозглым становился воздух. Стены, отделанные плиткой, наощупь походили на лёд. Все тихо переговаривались, ожидая занятие — сегодня нам предстояло поговорить с мёртвыми. Более восторженными одногруппники были только когда Олеся Ильинична пообещала посвятить практику кровавому ритуалу. Странные тут люди учатся.
Достав связку ключей, преподавательница нащупала нужный и со скрежетом открыла дверь. Кто-то нетерпеливо подпихнул сзади, заставляя войти в помещение ещё более холодное, чем коридор. Меня всю передёрнуло.
С щелчком включился свет. Длинные светодиодные лампы неохотно разгорались, издавая тревожное жужжание.
По всему помещению рассредоточились блестящие ящики из нержавейки. Трупохранилища. Не привычные, как в фильмах, шкафчики с выдвижными ящиками-койками, а своего рода гробы. Каждому свой.
Души были тут. Я чувствовала их, удерживающую их Силу, нити сохранных заговоров. Уверена, открой мы любой ящик и увидим не скелет, а свежий, без намёка на разложение, труп.
Меня затошнило.
Сглотнула вязкую слюну, ладони закололо, мысли начали путаться от странного диссонирующего предвкушения одногруппников.
Оно ощущалось отчётливо. Предвкушение живых и усталая тоска мёртвых. Потустороннее дыхание касалось крышек ящиков изнутри, оставляя влажный след. Души дышали. Не так, как мы, живые, — гораздо глубже, пронизывая этим дыханием каждую частичку видимого и невидимого пространства.
— Распределитесь по трое и выберите себе тело.
Всё прекратилось. Дыхание сменилось жужжанием ламп. Чужие чувства — шепотками.
Я положила руку на ближайший ящик, занимая его. Ко мне никто не подошёл, кому-то пришлось взять в подгруппу четвёртого. К счастью, они и не думали прогонять меня, чтобы отжать место. Ни тут, ни в столовой, ни в аудиториях. Они не хотели входить с новокровкой в открытую конфронтацию. Это было недостойно. И очень выгодно. Мне.
Олеся Ильинична прошлась по рядам, раздала перчатки и медицинские маски.
— Ведро в углу. Обблюёте мне тела, сами на их место ляжете, ясно? — пригрозила она.
— Да что вы, Олеся Ильинична! Не маленькие!
Я надела перчатки, маску, достала учебник по ритуалистике и открыла нужную страницу. Ритуал простого призыва не предполагал реквизита — только знание рун футарка. На них многое завязано. Перт — в данном случае как «открытие» могилы, Ансуз — как общение и оречевление. Для более сложного призыва добавляют Райдо, «контроль», и Отал, «владение». Мерзкое сочетание. Потребительское. Так можно обращаться с чем-то бездушным, неразумным, неживым во всех смыслах этого слова, но никак не с душами умерших.