Преемница Бабы-Яги - стр. 38
Покрутилась. Новая поза оказалось удачной. Уже на границе сна с надеждой проверила телефон — сообщений не было. Телефоны первокурсникам АФСБ пока так и не вернули.
*****
Дышалось с трудом, кто-то давил мне на голову, не давая повернуться, закрывая нос и рот.
Подушка. Да, давили ей, со сна сразу и не разобрала. Меня тут душат, а я и крикнуть не могу. Дёргаюсь, пытаюсь столкнуть эту дуру. Уверена, это Катя Серёдкина, она весь день на меня так смотрела, будто я убила её родную бабушку. А я не убивала, я вообще ни в чём не виновата. Катя сама дура, что в день открытых дверей решила мне зубы пересчитать. Конечно, нашлись свидетели — та самая пожилая пара, что рассматривала Катю для удочерения.
После такого они на её кандидатуре поставил крест.
А я… А что я? Я видела, как они подошли, и терпеливо лежала, снося все удары. Видела, и потому не отвечала. Катя — дрянь, и этим милым старичкам я такого монстра в семье не пожелаю. Пусть лучше Машку возьмут, она ещё мелкая, недавно поступила, её ещё не успела попортить местная братия.
Что ж, не ожидала я, что Катя пойдёт на убийство. Я не раз наблюдала, как она закидывает голубей камнями, но не думала, что с людьми она готова разделаться так же легко.
И ведь не скинуть её никак, дрянь такую. Корова.
Но надо скинуть.
Надо толкнуть. Хоть как-то. Мычать. Барахтаться.
Надо. Надо. Надо.
Надо.
М-м-м!
Хотя бы глоточек воздуха. Ну глоточек!
Темнота разбилась полупрозрачными яркими кругами. Они жёлтые, рябят. Сквозь них мелькают картинки. Что-то знакомое, едва уловимое, но не разобрать. Лица. Дома. Лица.
Кровь ощутимо движется по венам. Щекочет изнутри. Словно хочет выбраться.
В ушах шумит. Импульс пронизывает всё тело — это от давления. Уже и барахтаться не получается. Тело не слушает. Не слуша…
Ет…
— Ха-а-а! — с сипом вдохнула воздух, подскакивая на кровати.
Вдох-выдох. Вдо-ох. Вы-ыдох.
Вдавив ладони в грудь, я пыталась помочь лёгким сокращаться.
Какая жесть. И вспомнится же… Вот же дрянь эта Серёдкина! Я ж тогда и правда будто померла! Меня Маринка с рассветом разбудила — оказалось, она трясла меня очень долго, а я не реагировала, не дышала даже. Белая, каменная, пальцы в растопырку… А потом вдруг расслабилась, задышала.
Про Катю я ей не рассказала. Марина бы сильно испугалась и винила бы себя — что спала, даже не услышала, как на соседней кровати кого-то убивают. Правда, с той ночи я стул к двери ставила — если и откроют, он шума добавит.
И с Катькой разобралась. По-приютски. Будь у неё мама — и та бы не узнала. А она и пожаловаться не могла — тогда бы все узнали, что она меня убить пыталась, а там не просто наказание или выговор от директрисы, нет, там уже колония для несовершеннолетних.