Предъява - стр. 7
– Свинья!!! – с нескрываемым отвращением повторил майор, резко повернувшись, двинулся к выходу и вдруг замер, насторожился…
Три дня назад Андрей выписался из ростовского госпиталя, узнал от начальства о предоставлении ему двухмесячного отпуска (самого длительного за последние три года), оформил надлежащие документы и уже сегодня прилетел утренним авиарейсом в Москву.
Прилетел с одной целью – проведать младшего брата Кирилла, единственного оставшегося в живых родственника. (Молодая, беременная жена Андрея Елена погибла осенью 1999-го под развалинами жилого дома в Волгодонске. Поехала навестить маму и… вместе с ней, а также с неуспевшим родиться ребенком пополнила огромный список жертв чеченского беспредела.)
Столь продолжительный отпуск майору дали из-за тяжелого ранения в грудную клетку, полученного им при проведении спецоперации по уничтожению банды некоего Искандера Хамидова. Сей «борец за независимость» Ичкерии прославился главным образом зверскими расправами над пленными. Кроме того, согласно оперативной информации, участвовал он и в подготовке серии терактов против мирного населения. Обосновался Хамидов в труднодоступном горном районе Чечни, наивно полагая, что там уж его точно не достанут.
Однако просчитался «доблестный джигит».
Десятого февраля 2001 года, за час до рассвета, «в гости» к Хамидову пожаловал отряд спецназа ГРУ под командованием майора Никонова. Русские в несколько раз уступали чеченцам по численности, но в данном случае это не имело особого значения. Отряд Никонова состоял из профессионалов высочайшей квалификации – не чета хамидовским ублюдкам. Немаловажную роль сыграла и внезапность нападения (чеченцы ведь мнили себя в абсолютной безопасности!). В общем, спецназовцы просто вырезали, как овец, ошалевших спросонья боевиков. Те даже не успели толком осознать происходящее. К сожалению, не все для наших прошло гладко. В конце операции шальная пуля, выпущенная кем-то из агонизирующих вайнахов, угодила Андрею в грудь. Пуля обладала повышенной пробиваемостью, и бронежилет не спас майора. В результате он оказался сначала в медсанбате, а потом в ростовском госпитале. Лежа на больничной койке, ослабленный ранением спецназовец до боли остро ощущал свое одиночество. Он со слезами вспоминал погибшую жену, умерших родителей (раньше горечь утрат как-то притуплялась суровыми военными буднями) и наконец решил навестить младшего брата, которому, по правде сказать, не очень симпатизировал. Андрей считал Кирилла слюнтяем, рохлей, никчемным тюфяком, но… как говорится – хоть кривой, да свой! Тем более другой-то родни не осталось!