Предварительный диагноз: Перерождение - стр. 10
– Наверное, мне стоит извиниться за столь неожиданное вторжение, – сказал Кристина, глядя на мой бледный вид.
– Наверное, – ответил я. – Но для начала хотелось бы узнать, как вы здесь оказались.
– Конечно, – ответила девушка, положив в сковородку несколько ломтиков бекона. – Мой папа просто без ума от вас.
– Папа?
– Ага. С тех пор, как ему попалась ваша книга, он просто места себе не находил.
– Я, конечно, рад, что ему так понравилось, но…
– Это здесь ни при чём.
Она сполоснула помидоры и начала нарезать их мелкими кубиками.
– История, которую вы описали. Древо, культ хранителей и прочее. Это то, чем он занимается последние двадцать лет.
– И что? У меня богатая фантазия. Мало ли что я мог придумать.
– Я сказала ему то же самое. Но он невероятно упрям! А когда узнал о вчерашней автограф-сессии, собрался обязательно с вами встретиться.
– Стоп, – меня осенило. – Так этот мужчина, как его… Константин, кажется…
– Да, это мой отец.
Кристина добавила овощи к шкворчащему бекону. Живот предательски заурчал.
– Погодите, – сказал я, стараясь не думать о еде. – А к чему был весь этот маскарад в магазине? Униформа, беджик, лоток с обедом. Или вы действительно там работаете?
– Да нет, конечно! – она усмехнулась. – Устроилась буквально несколько дней назад. Вчера была моя первая смена. И последняя.
– Зачем?
– Понимаете, – девушка накрыла сковородку крышкой и тоже присела за стол. – Костя… папа – он очень увлечённый человек. При этом крайне ранимый и гордый. Я не могла пойти с ним. Ведь если бы вы подняли его на смех или вообще попросили охрану вывести странного посетителя, то…
– Ему было бы очень стыдно перед дочерью, – закончил я за неё. – Понятно. Кстати, вы не сильно на него похожи.
– Почему же?
– У вашего отца зелёные глаза. Вероятность, что у дочери будут карие, очень мала. Добавлю к этому строение лица, высокие скулы, плюс вы гораздо темнее. Значит, либо ваша мама была кареглазой мулаткой, либо вы не его дочь. Второй вариант кажется более правдоподобным.
Кристина несколько секунд удивлённо смотрела на меня, затем рассмеялась, встала и вернулась к сковородке.
– А вы действительно бывший сыщик. Но да, я приёмная. Папа выкупил меня, когда мне было семь лет.
– Что сделал?
– Долгая история, как-нибудь расскажу. Вам глазунью или болтушку?
– Не люблю глазунью.
– Забавно, я тоже.
Она разбила четыре яйца, тут же размешав их лопаткой. Снова накрыла крышкой, оставив чуть приоткрытой.
– Ну, допустим, – я продолжил. – А я-то вам зачем? К чему такие сложности? Устроиться на несколько дней на работу в магазин тайком от отца. По-моему, перебор. Или это такая гиперопека отца со стороны дочери?