Предтечи будущих побед - стр. 23
– Говорите, Валерий Васильевич. Сами знаете, дальше меня информация никуда не пойдет.
– Да я не о том, – поморщился Афанасьев из-за того, что приходится обращаться с личной просьбой к руководству такого могущественного ведомства, как военная разведка (смех и грех). – Просто не знаю, как и с чего начать…
– С самого начала, – вновь попытался смикшировать ситуацию Костюченков.
– С самого начала – слишком долго будет, – возразил Афанасьев. – Ну да ладно. Постараюсь изложить самую суть.
Адмирал всем корпусом подался вперед, буквально навалившись на столешницу.
– В общем, так. Ты, Игорь Олегович, извини, что на «ты», просто хочу с тобой, как мужик с мужиком поговорить. Без званий и чинов, так сказать.
Дождавшись утвердительного кивка продолжил:
– Да, так вот. Ты, Игорь Олегович, наверное, тоже уже в курсах, что за неподобь приключилась в моем семействе? – пытливо воззрился он на разведчика. У того тут же отлегло на сердце, но он сдерживая облегченный вздох, не торопясь склонил голову.
– Краем уха, – подтвердил он.
– Дело некрасивое и довольно постыдное. Ну, да не об этом речь. Я о другом хотел с тобой поговорить.
– Слушаю.
– Помнишь, месяц назад, когда мы у тебя всем гамузом пребывали в Ясенево?
– Отлично помню, – закивал сухопутный адмирал.
– Так вот, после той головомойки, что устроили ваши архаровцы, довелось мне побывать в вашей местной столовой.
На этом месте Валерий Васильевич сделал паузу. Было видно, как трудно ему даются слова. Но все же он сумел быстро собраться и преодолеть неловкость.
– В-о-о-т, – протянул он, собираясь с духом и очередной порцией мыслей.
На этот раз Костюченков не стал торопить события, а смиренно и моча ждал продолжения, которое не замедлило с приходом.
– Ладно! – хлопнул ладонями по столу Глава хунты. – Нечего сиськи мять! Мы тут не кадеты. Говорю, как есть. Там, в столовой, на раздаче встретил женщину, которая меня чем-то зацепила. Я и сам понимаю, что конь уже старый, однако и подковы сдирать с меня вроде бы еще рановато. Дочери взрослые, внуки тоже уже не дети. У всех своя жизнь, а я вроде того тополя на Плющихе – ни Богу свечка, ни черту кочерга. Ну, в общем, сам понимаешь, – заглянул он прямо в глаза собеседнику, будто жалом впился.
– Понимаю, – тихо проговорил Игорь Олегович, не отводя глаз. – Как не понять.
– Да. Я и поговорить-то толком с ней не успел, да и сам был в состоянии нестояния, после твоих измывательств.
–Не моих, – вставил адмирал.
– Ладно, не цепляйся к словам, – махнул рукой Афанасьев. – Да, так вот. И поговорить-то толком не сумел с ней. Знаю только имя ее. Вероника. Да. Вероника, – еще раз с какой-то непонятной ноткой в голосе еще раз повторил он это имя, которое уже не раз произносил в течение этого месяца, лежа на одинокой подушке.