Представление (сборник) - стр. 17
Боря записал его домашний телефон.
– И я твой запишу, – сказал Дерябин.
– Не имеет смысла, – ответил брат, – я через месяц приеду…
В электричке на пути домой он говорил:
– Пока что все не так уж худо.
А я чуть не плакал. Видно, на меня подействовал «Зверобой»…
Вскоре начался суд. Брата защищал все тот же адвокат Киселев. Присутствующие то и дело начинали ему аплодировать.
Любопытно, что жертвой событий он изобразил моего брата, а вовсе не покойного Коробченко.
В заключение он сказал:
– Человеческая жизнь напоминает горную дорогу со множеством опасных поворотов. Один из них стал роковым для моего подзащитного.
Брату опять дали три года. Теперь уже – строгого режима.
В день суда я получил бандероль из Читы. В ней оказалось десять пачек японских сигарет «Хи лайт»…
Борю поместили в Обухове. Он написал мне, что лагерь хороший, а вохра – довольно гуманная.
Капитан Дерябин оказался человеком слова. Он назначил Борю хлеборезом. Это была завидная номенклатурная должность.
За это время жена моего брата успела родить дочку Наташу. Как-то раз она позвонила мне и говорит:
– Нам предоставляют общее свидание. Если ты свободен, поедем вместе. Мне одной с грудным ребенком будет трудно.
Мы поехали вчетвером – тетка, Лиза, двухмесячная Наташа и я.
Был жаркий августовский день. Наташа всю дорогу плакала. Лиза нервничала. У тетки разболелась голова…
Мы подъехали к вахте. Затем оказались в комнате свиданий. Кроме нас там было шестеро посетителей. Заключенных отделял стеклянный барьер.
Лиза распеленала дочку. Брат все не появлялся. Я подошел к дежурному сверхсрочнику:
– А где Довлатов? – спрашиваю.
Тот грубовато ответил:
– Ждите.
Я говорю:
– Позвони дневальному и вызови моего брата. И скажи Лехе Дерябину, что я велел тебя погонять!
Дежурный несколько сбавил тон:
– Я Дерябину не подчиняюсь. Я оперу подчиняюсь…
– Давай, – говорю, – звони…
Тут появился мой брат. Он был в серой лагерной робе. Стриженные под машинку волосы немного отросли. Он загорел и как будто вытянулся.
Тетка протянула ему в амбразуру яблоки, колбасу и шоколад.
Лиза говорила дочке:
– Татуся, это папа. Видишь – это папа…
А брат все смотрел на меня. Потом сказал:
– На тебе отвратительные брюки. И цвет какой-то говнистый. Хочешь, я тебе сосватаю одного еврея? Тут в зоне один еврей шьет потрясающие брюки. Кстати, его фамилия – Портнов. Бывают же такие совпадения…
Я закричал:
– О чем ты говоришь?! Какое это имеет значение?!
– Не думай, – продолжал он, – это бесплатно. Я выдам деньги, ты купишь материал, а он сошьет брюки… Еврей говорит: «Задница – лицо человека!» А теперь посмотри на свою… Какие-то складки…