Предсказание - стр. 99
В какой-то момент наступает затишье, ковровые настилы поглощают остатки голосов, и тут я все же решаюсь и задаю Жаклин вопрос, который мучил меня весь вечер:
– Что же случилось с вашей дочерью Каролиной?
Гости спешат разъяснить происшедшее в Лондоне, высказывают предположение о том, как могла попасть бомба в машину. И сквозь все это – моя неуместная настойчивость, неудержимое желание проникнуть в психологию женщины, которую преследует рок.
– Как вы теперь поступите? Наверное, небезопасно ей оставаться в Лондоне?
Впоследствии свидетель разговора, профессор Уэсли Фишер (уточнявший для меня многое из сказанного за столом), заметил, что вряд ли кто-либо другой из присутствующих мог поговорить об этом с Жаклин. На подобный вопрос могла отважиться только иностранка.
По лицу миссис Кеннеди проскальзывает легкое недовольство.
– Я думала об этом, – поднимает она широко расставленные, всегда чуть удивленные глаза. – И первым моим побуждением было немедленно потребовать, чтобы Каролина вернулась. Но я остановила себя. Поразмыслив, я пришла к выводу, что, заставив ее вернуться, я навсегда передам ей мой страх. – Жаклин медлит, переводя взгляд с одного собеседника на другого. – Моя дочь не должна испытывать страха, иначе не выдержит. Каролина обязана знать, что это может случиться, но не испытывать страха, ведь она – Кеннеди.
Наступает пауза. Мы никогда не узнаем, о чем подумала вдова президента в ту минуту. Потом она добавила:
– Я спросила дочь по телефону: «Что ты собираешься делать?» Она ответила: «Ничего. Все нормально». И я не стала настаивать на возвращении.
Мне не захотелось тогда соглашаться с подобной философией матери. Однако много позже, когда открывались все новые подробности жизни семьи Кеннеди, а досужие «кумушки» в разного рода публикациях пытались оценить поступки вдовы президента с точки зрения мещанских, бытовых претензий, я осознала ее правоту. Сохранение престижа семьи с ее нескончаемой Орестеей, за которой следил мир, вызывая у одних восторг на грани обожествления, у других – ненависть (как к клану), было самым надежным способом самосохранения ее членов. И Каролина должна была жить, отбросив тревогу, с высоко поднятой головой.
Прошли годы.
В следующий приезд мне не довелось увидеться с Жаклин Кеннеди-Онассис. Но получилось так, что на сей раз я ненадолго задержалась в Далласе. Все кипело вокруг предстоящих через три дня выборов. Сторонники Буша и Дукакиса выбрасывали на страницы газет и телевизионные экраны последние доводы в пользу своих кандидатов. Моя переводчица и спутник в путешествии американка Мишель Берди (Мики) очень радовалась, что мы будем наблюдать предвыборные митинги, затем само голосование, да к тому же в Далласе! Но мне хотелось еще успеть пройти по улицам, которые хранят память о последних днях и часах погибшего здесь президента.