Предпоследняя правда - стр. 34
Вслух же Адамс сказал:
– Линдблом, я стою спиною к Броузу. Он меня не слышит и не может видеть, что я говорю. Ты меня слышишь. Пожалуйста, будто случайно повернись к нему спиной, не придвигайся ко мне, просто поверни ко мне лицо. А потом скажи мне ради бога – почему?
Через секунду он услышал со стороны Линдблома шевеление. А затем слова:
– Что – почему?
– Почему они вцепились в Рансибла?
– Ты что, не знаешь? – удивился Линдблом.
– Никто на меня не смотрит, я не могу так разговаривать, – пожаловался Броуз. – Пожалуйста, повернитесь, чтобы мы могли продолжить обсуждение проекта.
– Говори, – прорычал Адамс, продолжая смотреть в окно.
– Они думают, – сказал Линдблом, – что Рансибл систематически намекает то одному муравейнику, то другому о том, что война закончилась. Кто-то это делает, им это точно известно. Вебстер Фут и его полевые агенты выяснили это при рутинном опросе группы бакеров, вышедшей на поверхность месяц тому назад.
– Что там происходит? – В голосе Броуза звучало растущее подозрение. – Вы там что, переговариваетесь?
При этих словах Адамс повернулся и взглянул на Броуза; Линдблом тоже повернулся к чудовищной туше, втиснувшейся между креслом и столом.
– Нет, ничего мы не говорим, – сказал Адамс. – Я просто задумался.
Лицо Линдблома не выражало никаких эмоций, только пустую, спокойную отстраненность. Он получил задачу и был намерен ее выполнять. Всем своим поведением он советовал Адамсу поступать ровно так же.
Ну а если это не Рансибл? Если это кто-то другой? Тогда весь этот проект, поддельные артефакты, публикации в «Нейчерал уорлд», «утечка» о находке, иск в Высший судебный совет, заключение Рансибла в тюрьму и крах его экономической империи…
Все это будет зазря.
Джозеф Адамс задрожал. Потому что в отличие от Броуза, в отличие от Верна Линдблома и, скорее всего, Роберта Хига, в отличие от всех, так или иначе связанных с этим проектом, он имел жуткое предчувствие, что все это какая-то ошибка.
Но его предчувствие не могло остановить, ни даже притормозить проект.
Ни на вот столько.
Снова повернувшись к Броузу спиной, Адамс сказал:
– Линдблом, а вдруг они ошибаются? А вдруг это не Рансибл?
Ответа не было. Линдблом не мог ничего ответить, потому что он стоял лицом к Броузу, который тем временем поднялся на ноги и пробирался к двери, тяжело опираясь на магниевый костыль и что-то бормоча себе под нос.
– Вот же, ей-ей, – сказал Адамс, продолжая глядеть в окно. – Я напишу эти статьи, но если это не он, я ему точно скажу.
Он повернулся к Линдблому, пытаясь по лицу прочитать его реакцию.