Предел искушения - стр. 42
– Да что такое? – Илья беспомощно взмахнул руками и хлопнул себя по бёдрам.
Вариантов действий не оставалось. По своему опыту журналист знал, что в экстренных ситуациях велик риск поддаться инстинктам и эмоциям, которые в такие моменты берут верх над разумом. Важно обуздать их и дабы не натворить глупостей, сохранять спокойствие и самообладание. По этой причине Илаев всегда предпочитал брать паузу, но в этот раз угроза, нависшая над Элеонорой, медлить не позволяла.
Много раз Илья убеждался в том, что необдуманные действия, произведённые на пике эмоционального возбуждения, ни к чему хорошему не приводят, но так уж устроены люди, что порой бессильны справиться с обуревающими их страстями. Чтобы действовать разумно и хладнокровно, нужно пережить не одну и не две стрессовые ситуации – тогда восприимчивость к происходящему снижается в силу банальной привычки. Либо нужно быть бесстрастным по складу своему, что человеческим созданиям, за редким исключением, несвойственно, поскольку эмоции и страсти и есть движущие силы нашей жизни.
Человек может действовать благоразумно только тогда, когда чувствует себя в своей тарелке. Так, опытный воин, привыкший смотреть в глаза смерти и не сгибаться под натиском противника, в кровавой бойне принимает верное решение за долю секунды, но может почувствовать дрожь в коленках, если в мирной жизни, например, ему придётся толкать речь перед огромной аудиторией. Лицедей же, многократно выступающий перед зрителями и чувствующийся себя на сцене как рыба в воде, в свою очередь, непременно впадёт в панику и начисто лишится рассудка в условиях боя. Конечно, и воин, которому предстоит публичное выступление, и артист, оказавшийся в эпицентре сражения, могут научиться вести себя адекватно, если подобные ситуации будут регулярно повторяться, и если деятель искусства по природе своей – человек бесстрашный, а грозный боец испытывает тайную потребность в зрительском признании.
В тот момент Илаев в своей тарелке не находился. Он привык рисковать, ведя журналистские расследования, и бывало, что его жизни угрожали, но опасность потерять человека, небезразличного ему при невозможности что-то предпринять для его спасения, загоняла Илью в положение тягучей безысходности.
В дверь номера постучали. Илаев замер. Сердце бешено колотилось в его груди. Несколько секунд помедлив, журналист осторожно сделал несколько шагов.
– Кто? – спросил Илья, стараясь держаться от входной двери на безопасном расстоянии.
– Это я.
Илаев быстро щёлкнул входным замком. На пороге стояла Элеонора.