Предел искушения - стр. 16
Илье на мгновенье показалось, что он сидит в кабинете олигарха, и всё, что происходит вокруг – просто сон. Журналист даже потряс головой, чтобы избавиться от наваждения.
– Простите, кажется, я занимаю вас темой, не достойной человека, отправляющегося на курорт.
– Всё хорошо, – пробубнил журналист, вставая с места, – я сейчас вернусь.
Илья быстрым шагом направился в сторону туалета. Зайдя внутрь, он подошёл к раковине, открыл холодную воду, подставил под неё вспотевшие от волнения ладони, а затем несколько раз омыл лицо.
«Ничего, ничего… Скоро я буду на острове. Буду купаться, загорать, знакомиться с хорошенькими девушками. Я просто перебрал вчера», – успокаивал он своё отражение в зеркале.
Вернувшись за стол, Илья не обнаружил ни фляги, ни рюмок. Вместо них стояли две чашечки ароматного кофе.
– Я взял на себя смелость сделать заказ. Надеюсь, вы не против? – поинтересовался Михаил, продолжая сверлить журналиста пытливым взглядом.
– Нет, не против! Кофе – то, что сейчас нужно.
Состояние взволнованности исчезало также быстро, как и появилось.
– Так куда же вы направляетесь, если не секрет? – Бештеров тактично сменил тему разговора.
– На Крит.
– На Крит? Надо же – я тоже туда лечу.
Илья улыбнулся. Новость о том, что Михаил будет его попутчиком в полете, не сильно обрадовала, но и не сильно расстроила. Что-то в нём было приятное, внушающее доверие и располагающее к общению. Мысль же о его схожести с Реболаровым была списана на вчерашнее веселье и творческую мнительность.
5
Илья всегда боялся летать. Он перепробовал массу способов, пытаясь избавиться от тревожных ощущений, но ни один из них не увенчался успехом. И даже если предполётное волнение на короткое время отступало, то непременно накатывало новой, ещё более мощной волной, стоило журналисту оказаться на борту самолёта.
Предубеждения человека сломить довольно сложно. Замкнутое пространство огромного летательного устройства, которое вот-вот оторвётся от земли – и это при отсутствии стоп-крана и средств экстренной эвакуации – вселяет ощущение беспомощности и безысходности. Илаев чувствовал себя загнанным в ловушку, из которой, что случись, не было шансов выбраться. Даже статистика, утверждающая, что утонуть в собственной ванне куда более вероятно, чем стать жертвой авиакатастрофы, успокаивала слабо. И все же Илья летал, и делал это довольно часто. Экономия времени всегда оказывалась важнее потрепанных нервов.
Устроившись в кресле лайнера, журналист припомнил недавнюю беседу с шефом и в полной мере проникся смыслом его слов: принцип «сколько» сегодня стал гораздо важнее, чем «как». «Действительно, – подумал он, – почему я не выбрал поезд или корабль, например? Куда я тороплюсь, пользуясь при этом не самым приятным способом перемещения? Зачем?»