Предчувствие - стр. 2
Сволочное население тем временем отвлеклось от дорожных дел и мечтаний. Пассажиры, смущенно улыбаясь, переглядывались между собой.
Мужичонка посидел, отдохнул, допил из четверки горькую. Наконец встал, и уже без прежнего отчаянья, обреченно продолжил:
– А тут еще эту хиромантию навязали, – он достал из сумки несколько экземпляров газеты бесплатных объявлений. – Эх вы! Вашу мать… Вот, – предприниматель положил газету на одну из скамеек, – купи себе, дед, новую квартиру. А ты, дамочка, – пошел дальше, – найми мужиков, сделай ремонт. Бабушки, – он раскладывал газеты по всем сиденьям, – позвоните по телефону, познакомьтесь с дедушками! Все – он развел пустые руки, – дарю!
…Мы проехали, наверно, еще целый час по весенней, веселой и солнечной земле, по частичке огромной страны, которую трудно даже представить всю сразу, прежде чем одна из старушек несмело взяла оставленную продавцом газету. Она оглянулась вокруг и сказала, смущаясь, уловив мой взгляд:
– Посмотрю, что тут. А то ехать долго…
На огороде
– Вот так мы тут и живем – как черти в коробочке, света белого не видим! – закончила свой рассказ Римма Крайнева, могучая женщина с большими натруженными руками, варикозными полными ногами и импортным гребнем в густых, крашенных хной волосах. Зубы у Риммы железные, желтого цвета, здоровья никакого – после трех сложных операций; муж ее бросил, дочь умерла.
Мне она рассказывает про два огорода, про бахчу, которую обнесли мальчишки, про хозяйство, что нечем кормить («скотину не будешь держать как нас – впроголодь»).
– Таня Кретова приходила, принесла три вот таких, – разводит руками, – рыбины. Витька наловил. Как раз сестра у меня была. Так что ты думаешь, Васька (вдовый сосед-пьяница) учуял, шасть ко мне! Чепок откинул, слюни распустил, «ладно, – говорю, – садись.» Бутылку вынула, спрашиваю: «Воды мне привезешь, цистерну?» – «Римма, для тебя – все, что угодно.» Выжрал, и ни воды, ничего. Даже не здоровается. А вчера напился, кричит: «Римма, забери меня!» На шо он нужен? «Римма, я ведь моложе тебя на десять лет!» «Усыновлять, – говорю, – Вася, мне тебя поздно, а для других целей ты мне и с доплатой не нужен». Ведь если бы мой тогда не сбег, я бы давно в могиле лежала. А то, вот, живу, – и Римма ловко, без особого замаха, стукнула рукой по уцелевшему арбузу, – на, угощайся, – протянула мне половину.
Я впиваюсь в сладкую бледно-розовую мякоть и слушаю дальше.
– Вот Таня Кретова. Четвертый раз вышла замуж, вчера у меня ночевала. Его-то снова посадили на 15 суток, так он сбежал, дома дрался, она на него снова заявлять, он – прятаться в бурьяны. А ведь все при ней – ну, ты знаешь, – я киваю, – а готовит как! Перцы мне принесла фаршированные. Я говорю: «Когда ж ты их делала?» «Он как напился, так я спряталась в малине и фаршировала». Че бабы такие дуры?