Предатели - стр. 37
Но сегодня утром все планы нарушились. Дарий прислал мне короткое сообщение о том, что наша встреча отменяется. Никаких объяснений, конечно же, не последовало. Их отсутствие меня не огорчило и не удивило. Постепенно я уже начала привыкать к немногословности Дария. Меня выбил из колеи сам факт того, что мы не встретимся.
Нашу последнюю встречу я и так вспоминала чаще, чем, пожалуй, следовало. И под ее воздействием уже не могла дождаться следующей. Теперь же всё сложилось таким образом, что наличие свободного времени загнало меня в ловушку. Словно после долгой изнурительной гонки я резко остановилась. Слишком много различных мыслей выплыло из глубин сознания, а за ними последовали и вопросы насчет моей дальнейшей жизни.
Что я буду делать, когда всё-таки докопаюсь до правды? Что буду делать с этой правдой? Смогу ли ее выдержать? А как же личная жизнь? И еще куча других вопросов, что имели свойство «выстреливать» один за другим либо в такие вот моменты безделья, либо уже поздно ночью перед сном.
Поверх этого накладывалось и чувство растерянности. Я не знала, как себя правильно повести в сложившейся ситуации. До этого момента мы с Дарием оба открыто демонстрировали свои желания и довольно неплохо их вместе реализовывали. А теперь наша встреча сорвалась и причин этого срыва я не знала. Может, что-то случилось? Или Дарий просто решил оборвать нашу связь?
Нет, последний пункт был маловероятным. Если бы Дарий решил поставить точку в нашей короткой истории, то непременно сделал это прямо.
Несмотря на то, что он меня предупредил об отмене наших планов, мой взгляд всё равно упрямо тянулся к экрану смартфона. Вдруг ситуация изменится, и мы всё-таки встретимся? Эта дурацкая наивная надежда вызывала во мне только нервозность. Я не хотела становиться зависимой от человека. У меня уже был один печальный пример.
Отец с матерью. Безусловно, я любила своего отца. И вопреки его выбору иметь две семьи и нечастым визитам, считала его самым лучшим. Он всегда радовался моим успехам в школе. Когда я стала старше, звонил, чтобы просто поговорить и узнать, как у меня дела. Пусть мы и находились на расстоянии, но я чувствовала его заботу и любовь. Да, мне хотелось быть его единственным ребёнком, но это желание было продиктовано детской ревностью. Потому что я понимала, что и со своими детьми из другой семьи он такой же, как и со мной.
Уже повзрослев, я поняла, что мать добровольно согласилась на роль любовницы. Согласилась навсегда остаться в тени. Она любила отца. Сильно и без условностей, не требуя ничего взамен. И к чему это привело? После папиной смерти она сама едва не попрощалась с жизнью из-за горя и переживаний.