Предатель. Ты меня не стоишь! - стр. 28

Осознавать это очень страшно. Страшно и обидно.

Часто моргаю, пытаясь удержать слезы, но они всё равно катятся по щекам.

Авдеев-старший, видя это, смягчается. Его взгляд становится менее злым и медленно скользит по моему лицу, останавливаясь на губах.

— Есть и другое предложение, — задумчиво произносит Андрей и внезапно тянется рукой к моей щеке. — Твоё тело — тоже валюта. Если хорошо поработаешь им, то я могу списать весь долг. — Он ведёт пальцами вниз по моему горлу, касаясь закрытого воротника рубашки и расстегивает верхнюю пуговицу. — Даже увольнять тебя не буду, — усмехается, цепляя вторую. — Но работать придётся двадцать четыре на семь. Во всех позах.

Чувствую, как третья пуговица выходит из петли, и хватаю мужчину за запястье, останавливая.

Меня сейчас вырвет от омерзения и унижения. Потому что ни за какие деньги я не готова отдать своё тело в сексуальное рабство.

В моей постели было всего двое мужчин. И обоих я любила без оглядки.

Первой моей любовью был Костя Ротман. Мы с ним вместе учились в институте и пять прекрасных лет были счастливы. Готовились к свадьбе после выпуска, но Костя трагически погиб в автомобильной аварии.

И только спустя два года я смогла впустить в свою жизнь другого мужчину — Сергея Авдеева, который подобрал ключик к моему одинокому сердцу невероятно красивыми ухаживаниями и словами.

И пусть он в итоге оказался недостойным человеком, но я много лет любила его. А его брат вызывает у меня лишь тошноту.

— Хватит, — шепчу, отклоняясь назад. — Я не смогу.

Андрею это не нравится. Он вдруг резко хватает меня за горло и тянет к себе.

— Я ведь могу взять силой, — скалится.

— Не надо, — сдавлено сиплю. — Дай мне несколько дней, чтобы всё обдумать. Пожалуйста, Андрей.

Смотрю прямо ему в глаза, а у самой внутри всё сжимается от ужаса. Ведь если Авдеев-старший захочет воплотить угрозу в жизнь, я не смогу остановить его.

К счастью, он меня отпускает, как ни в чем не бывало выпрямляется и спокойно возвращается за свой рабочий стол.

— Даю сутки на «подумать», — надменно произносит, вальяжно откидываясь в кресле. — И помни: ты у меня вот где, — сжимает кулак, затем цедит с пренебрежением: — Пшла отсюда.

7. Глава 7

Трудно описать словами истерику, которая накрыла меня после разговора с начальником.

Я несколько часов просидела в кабинке туалета. Сначала рыдала, потом смотрела в одну точку, пытаясь найти выход из дикой ситуации. А когда моральные силы иссякли, вернулась в свой кабинет, взяла вещи и, игнорируя вопросы девчонок, ушла домой.

Господи! Что за люди эти Авдеевы? Откуда в них столько жестокости и ненависти? И почему я раньше не замечала этого?