Предатель. Ты меня не стоишь! - стр. 20

— Какого хрена ты сюда притащилась? — недовольно цедит, нервно оглядываясь по сторонам. — Решила меня опозорить?

— Отпусти! — шиплю из-за боли от его хватки.

— Закрой рот! — дёргает меня, сильнее впиваясь пальцами в кожу. — И не привлекай внимания. На нас смотрят.

Он натягивает на лицо фальшивую улыбку и кивает мимо проходящим гостям. А у меня слёзы на глаза наворачиваются от такого унизительного обращения.

— Мне больно, Авдеев!

— Потерпишь, — безразлично кидает, притягивая меня ближе. — Что ты напела Кирсанову? Надеюсь, тебе хватило ума не рассказывать про наши проблемы?

— А что такое, Серёж? — улыбаюсь, несмотря на боль. — Боишься, что твой начальник узнает, какой ты на самом деле лжец и предатель?

Своим вопросом я попадаю в цель.

Авдеев не раз говорил, что помимо профессиональных качеств Кирсанов ценит в своих сотрудниках порядочность. Для него так же очень важны семейные ценности. Поэтому моему мужу, который несколько лет поддерживал образ порядочного семьянина, сейчас совсем не хочется терять лицо в глазах начальника.

— Я ничего не боюсь, — рычит злобно, явно блефуя. — Босс тоже мужик и поймёт меня, а вот за твою подружайку я не уверен. Она отсюда со свистом вылетит. Кирсанов не любит, когда бабы на рабочем месте ноги раздвигают.

Как же мне мерзко. Хочется заткнуть уши. Убежать и забыть гадкие подробности измены.

Но я нахожу в себе силы держать осанку и улыбаться, будто мне плевать.

— Трудовой кодекс защищает беременных от увольнения…

— Ты реально не понимаешь, кто такой Кирсанов? У него связи по всей области. Губернатор с ним в бане парится по праздникам! Они закон на одном месте вертят.

— И пускай! Меня не волнует судьба женщины, которая влезла в мой брак!

— И ребёнка не жалко? Я ведь не собираюсь признавать его. И бабками помогать не буду. На хрен мне это не надо.

Застываю в шоке, вглядываясь в лишенное человеческих чувств лицо мужа. С моих губ сползает натянутая улыбка, грудь сдавливает болезненный спазм.

Мой разум не может осознать и принять позицию Сергея. Я презираю его. Потому что для меня ребенок — это бесценный дар. Заветная мечта, которая стала недосягаемой из-за чужого эгоизма.

Как он смеет… Как смеет отказываться от чуда, посланного ему Богом?!

Мерзавец!

И ведь знает, на что давить. Знает, что моя любовь к детям сильнее любых других чувств. Сильнее обиды на подлую Юльку. Я ни за что на свете не хочу быть причиной страданий маленького беззащитного существа.

— Смотрю, до тебя дошла основная мысль, дорогая жёнушка? — удовлетворенно скалится Авдеев. — Это хорошо. А теперь уходи. Нечего давать повод для сплетен и портить мне репутацию. — Он разжимает пальцы и окидывает меня придирчивым взглядом. — Кстати, что это на тебе? Одета как дешевая экскортница. Для Кирсанова, что ли, старалась? Зря. Он во всём предпочитает исключительно люкс…