Предатель. Сломанные лозы - стр. 36

Альберт не был склонен к спонтанным решениям, но этому внезапному импульсу – слетать в Бадкур, раз уж выдался незапланированный отпуск, – противиться не стал. Тоска по дому захлестывала его, как всякого человека, живущего на два мира. Север и Юг навсегда уже сделались его частью, но каждому из миров он принадлежал лишь наполовину. Альберт знал, что к середине воскресенья уже будет скучать по деловой суете Оресты, а после эмоциональных и многословных разговоров матери даже орущие коты покажутся ему не такими уж несносными. Но сейчас и здесь, в задождившей Оресте, ему было как никогда неуютно и одиноко.

Бадкур встретил его, как встречал всех без разбора: своих, чужих, друзей, врагов — порывом сухого ветра и запахом нефти. Родной город, с его мощёными булыжником улицами, которые лучами сбегались к прибрежному бульвару, напоминал небесное светило. Бульвар, облицованный белым мрамором, тянулся на километры, ступенями уходил в море, и в полдень на них дробились яркие блики. Солнечный, тёплый, любимый город. Но сегодня даже у него было плохое настроение .

Пожалев денег на такси, Альберт зашёл под пропахший мочой навес, прячась от пронзительного ветра, секущего песком. Маршрутка подъехала через полчаса, в неё сразу набились местные женщины с огромными баулами. Альберту досталось место на заднем сиденье, в углу, у окна; рядом плюхнулась женщина средних лет. От неё несло потом и какой-то домашней снедью; из сумки сиротливо торчали две скрюченные куриные лапы. Последним зашёл пожилой неопрятный мужчина в расстёгнутой куртке, такой же старой и потрёпанной, как он сам. За верёвку старик втащил в маршрутку ягнёнка и, не найдя свободного места, так и остался стоять в проходе, подпирая низкий потолок плечами. Автобус тронулся. Трясло в нём неимоверно, на каждой колдобине ягнёнок принимался жалобно блеять. Соседка завозилась рядом, полезла в свою бездонную сумку. Застарелый запах пота усилился, Альберт, с трудом скрывая отвращение, потянулся к окну и приоткрыл его. На него с недовольным видом обернулась сидящая впереди пожилая женщина, но ничего не сказала — вместо этого принялась увлечённо обсуждать со своей товаркой, что молодежь сейчас уже не та, а вот осень всё такая же неуютная. Альберту хотелось вздремнуть после перелета, но женщины громко переговаривались друг с другом — через проход, через всю маршрутку, и их звучные голоса били по ушам, как набат. Некоторые слова Альберт едва понимал, некоторые не понимал вовсе: его спутницы были откуда-то с юга, там свои наречия, много цокающих и свистящих звуков. Он только понял, что едут они с ярмарки, которая продлится до конца выходных, и везут гостинцы родственникам в Бадкуре.