Предатель. Сломанные лозы - стр. 123
– Провинция Йортон? – переспросил удивлённо. – Это же не Аппайи! И где этот городишко?
– Приграничный город. Маленькая провинция, в основном фермеры… – Лео замолк, похоже, искал информацию в сети. – О, к слову, там одни из лучших виноделен.
Небедная провинция. Название городка ему ничего не говорило, но вопросов появилось ещё больше.
– Удивлён, чувачок? Вот я тоже удивился. Но сорок лет назад в таких городках не было ни одной приличной школы. И неприличной иногда тоже. А родители Кейт зашибись как хотели, чтобы дочери получили хорошее образование, вот и послали обеих в интернаты за сотни километров от дома. Кейт повезло, думаю. Чистая случайность, что инспектор не обратил внимание, что её отец – аппиец. Или просто пожалел…Она оказалась в школе с фермерскими детьми из Йортона. Кормили их там паршиво, спала она в зале на двести человек, но учили хорошо. И сама она хорошо училась. Поэтому, когда пришло время решать судьбу младшей сестры, родаки даже не колебались. Только ей удача не улыбнулась. В общем, – судя по звуку, Лео щёлкнул зажигалкой и затянулся, – не знаю, что ты хочешь делать с этой информацией, но надеюсь, что пригодится.
– Вот тебе и материал для статьи, – Альберт усмехнулся, но на душе стало тоскливо.
Лео помедлил с ответом.
– Положим, я определенно мог бы об этом написать. Почему бы и нет? К такой истории отнесутся с большей симпатией, чем к твоим бредням о найденных черепушках. Чьи они там, детские или нет, и сколько лет за этим шкафом валялись – это ещё доказать надо. А пока что кости и кости, такое дело. Я тоже однажды нашёл черепушку на заброшенном кладбище. Может, место перепродали, могилу выкопали, лишнее выбросили. Кто знает? Ну, валялась она у ограды, я и подцепил её ботинком, пасанул. А чего? Какая разница, что делают с твоей черепушкой, когда ты лет сто уже как мёртв?
Альберт слушал его молча, спорить не хотелось. Тем более о смерти. Паром плавно нёс его, немного оглушённого долгим перелётом и сменой часовых поясов, к берегу, где жизнь являла себя во всём великолепии. Вокруг ещё простиралась большая вода, но впереди уже сиял неоном реклам и фонарями набережной город, который представлял собой сложную смесь больших денег и глубочайшего отчаяния. Северный город, который зимой погружался в полярную тьму, казавшейся бесконечной, – чтобы летом укутаться в невесомые вуали белых ночей. Странный прекрасный город, в котором почти не выпадал снег, на берегу никогда не замерзающего океана...
Выйдя на пристань, Альберт с любопытством огляделся. Время шло к одиннадцати утра, но набережная ещё тонула в туманной дымке. От этого окружающие виды становились лишь красивее, но и неуют возрастал – даже в холодной Оресте, в это время уже покрытой первым снегом, сейчас бы уже ярко светило солнце.