Предатель памяти - стр. 93
Как только она ушла, Тед торопливо поднялся по лестнице к себе в квартиру. Его сердце то трепетало, как мотылек, то гулко билось о грудную клетку. Голова кружилась. Вместе с головокружением пришли голоса, такие реальные, что он обернулся, ожидая увидеть за спиной людей.
Сначала свою фразу повторил женский голос: «Столичная полиция. Мы бы хотели задать вам несколько вопросов…»
Потом Юджиния: «Нам о многом надо поговорить».
И затем совершенно необъяснимо до него донеслись слова его Конни – из могилы, должно быть: «У тебя нет соперников, Тед Уайли».
«Почему сейчас? – удивился он. – Почему Конни?» Но ответа не было. Были вопросы и то, что предстояло ему сейчас узнать в коттедже напротив.
Пока Линли просматривал конверты, вытащенные из картонной подставки, Барбара Хейверс поднялась по самой узкой на свете лестнице на второй этаж крошечного дома. Там размещались две спаленки и древняя ванная комната, объединенные лестничной площадкой размером с кнопку. Обе спальни продолжали тему монашеской скромности, граничащей с нищетой, начатую в гостиной. В первой комнате имелось три предмета мебели: односпальная кровать под темным покрывалом, комод и тумбочка, увенчанная еще одной лампой с кисточками на абажуре. Вторая спальня была переоборудована в комнату для шитья. Здесь Барбара обнаружила второе после автоответчика достижение прогресса – довольно современную швейную машинку. Рядом высилась целая гора крохотных одежек. Барбара приподняла верхние изделия и увидела, что все это – одежда для кукол, тщательно скроенная и еще более тщательно украшенная бисером и искусственным мехом. Ни в комнате для шитья, ни в соседней спальне кукол не было.
Первым делом Барбара обследовала ящики комода, где ее взору предстал скромный (даже по ее спартанским стандартам) набор женского белья: изношенные трусы, столь же изношенные бюстгальтеры, несколько маек, пакетик с колготками. В комнате не было ни шкафа, ни просто вешалки, так что немногочисленные юбки, брюки и платья, имевшиеся у женщины, тоже были сложены в один из ящиков.
В глубине нижнего ящика среди брюк и юбок Барбара нащупала связку писем. Она вытащила их на свет, сняла перетягивавшую их резинку, разложила одно за другим на жесткой кровати и увидела, что все они написаны одним и тем же почерком. Сначала она не поверила своим глазам. Ей потребовалось время, чтобы осознать тот простой факт, что ей знаком этот напористый, решительный почерк.
Некоторые конверты, судя по штампам, были почти двадцатилетней давности. А самый последний, отметила Барбара, был получен десять лет назад. Она взяла этот конверт и достала его содержимое.