Предатель, не забирай сына! - стр. 41
Именно там со мной произошли самые страшные события, которые я могла себе вообразить. Я чуть было не потеряла своего ребенка, узнала об измене мужа, познакомилась с его любовницей, родившей ему здорового сына, лишилась самого мужа, а моя семья из уважаемой ячейки общества превратилась в глазах Титовых в мошенников, изначально положивших глаз на их треклятые деньги.
Закончив с умыванием, я вытерла волосы полотенцем и надела махровый банный халат, висевший на крючке. Гостевая комната, которую мне выделили, просторной не была по сравнению с нашей с Ильей прошлой спальней, но по размерам превышала всю квартиру моих родителей.
Я старалась не думать о том, что меня, как какую-то прислугу, поселили в самом конце коридора, не собираясь больше рефлексировать. Для начала мне нужно заняться сыном.
– Вы уже всё? – задала вслух риторический вопрос Мария Петровна, а сама туда-сюда ходила по комнате, качая на руках моего ребенка. – Он у вас такой спокойный, прям загляденье.
– Он еще слаб, – тихо ответила я, стараясь не показать, что от этого у меня побаливает сердечко. – Только-только из реанимации. В иной ситуации я бы порадовалась, что такой тихий, а сейчас меня, если честно, это беспокоит.
Не знаю, почему вдруг начала с ней откровенничать, но Мария Петровна создавала впечатление доброй и понимающей женщины. Не похожа на стерву или сплетницу. Даже глаза у нее сияли при виде ребенка, словно работа ей была не в тягость и делала она ее не ради денег.
– Всё будет хорошо, Ульяна Игоревна. Вот у меня внучка тоже недоношенная родилась, а сейчас вымахала такая дылда, что и не скажешь, что когда-то я ее и на руки взять боялась.
– Можно просто Ульяна, – улыбнулась я и присела на кровать, протягивая руки к захныкавшему сыночку, который услышал мой голос и забеспокоился. Чего это мама на руки не берет, раз рядом без дела бродит? – А у вас, Мария Петровна, сколько детей?
Малыш засучил ручками и ножками, даже будто бы заулыбался, когда я взяла его на руки и прижала к груди. Он сразу же успокоился и засопел, периодически причмокивая губами.
– Можно просто тетя Маша, Ульяна, мы ж не в офисе. Да у меня только дочка и внучка. И те вот год назад в Европу уехали. У меня дочка в Сорбонну поступила, будет архитектором. Муж пять лет назад умер, так что они всё, что у меня осталось.
Ее взгляд покрылся поволокой, и я опустила голову, понимая, почему она выбрала такую работу. Скучала по дочке и внучке.
В этот момент сыночек вдруг открыл глаза, сморщился и стал хныкать. Сколько бы я ни качала его на руках, приговаривая нежности, ему не становилось лучше.