Предатель. На осколках лжи - стр. 1

Один из нас – предатель

Аннотация:

Дарья подошла к палате и, дернув за ручку, открыла дверь. Посмотрев с порога на мужчину, которого любила всю сознательную жизнь, девушка тихо спросила:

– Ну ты как?

– Жив, но я инвалид. Ходить не смогу, даже сидеть не смогу. Я думаю, что тебе лучше прямо сейчас уйти. Ты красивая девочка, найдешь себе еще здорового мужчину, и будет у вас семья, о которой ты мне когда-то рассказывала. А я… я уже почти овощ.

Она кивнула:

– Ты прав, Давид. Я мечтаю совсем о другой семье, и инвалид мне там не нужен. Прощай, любимый! – выдохнула она, развернулась и вышла из палаты.

Пролог

Десять лет назад

Дарья подошла к палате и прислонилась лбом к двери. Руки и подбородок дрожали, хотелось выть, упасть на землю и закричать так, чтобы все пациенты этой клиники сбежались. Да и врачи тоже – пусть свяжут ее, скрутят и поместят в палату. Только не к нему.

Только не к Давиду!

Его отец подошел ближе:

– Ну же, заходи, – прошептал он.

Даша дернула за ручку и вошла. Посмотрев на мужчину, которого любила всю свою сознательную жизнь, девушка вымученно улыбнулась и спросила:

– Ну ты как?

Странный вопрос, конечно. Она и сама видела, как он. Хреново, если обойтись приличным лексиконом. Голова забинтована, отец Давида сказал, что черепно-мозговая травма, рука в гипсе, нога на вытяжке, но самое главное не это, а спина, позвоночник! Вот что сильно пострадало при аварии.

– Плохо, Даш, очень плохо.

Девушка кивнула, почему-то именно в этот момент у неё наконец-то расслабились руки, и теперь они повисли вдоль туловища, как ветки ее любимого дерева – ивы.

– Главное, что жив… – зачем-то сказала она.

Ведь понимала, что не только это главное.

– Жив, но я инвалид. Ходить не смогу, даже сидеть не смогу.

Она кивнула. Его отец уже сообщил ей об этом.

– Шанса встать нет.

Она, не в силах смотреть на него, опустила взгляд в пол. Главное – не реветь, держаться. Потом все выплачет. Потом. Вечером, когда останется одна.

– Я думаю, что тебе лучше прямо сейчас уйти, – продолжил он.

Даша посмотрела на него. Если бы Давид сейчас был здоров, он бы взъерошил рукой волосы и, может, даже подмигнул ей.

– Зачем тебе инвалид? Ты красивая девочка, найдешь себе еще здорового мужчину, и будет у вас семья, о которой ты мне когда-то рассказывала. А я… я уже почти овощ. Даже руками не могу пошевелить.

Она опять кивнула и уже не сдержалась:

– Ты прав, Дав. Я мечтаю иметь совсем другую семью. И инвалид мне там совсем не нужен.

Вот сейчас она улыбнулась по-настоящему! И посмотрела прямо ему в глаза.

Да, Давид, не ожидал от нее такого ответа. Ведь она его любила! Он знал, что она его любит больше всего на свете! Да и он ее!

Только теперь получалось, что ее любовь треснула, раскололась как грецкий орех и внутри оказалась пустой, даже червивой.

– Прощай, любимый! – выдохнула она, развернулась и вышла из палаты.

За дверью ее ждал его отец:

– Ну что? Он признался тебе?

– Да, – тихо призналась девушка, погладила несостоявшегося свекра по лацкану пиджака и спросила: – Вы же за ним присмотрите, правда?

Глава 1

Давид проснулся от того, что кто-то пытался пролезть ему рукой в боксеры. Не кто-то, конечно, а его законная жена, которую он уже давно ненавидел.

Мужчина резко схватил жену за руку и прорычал:

– Регина, угомонись!

– Не могу, милый, – проворковала она, – я чувствую, что полностью восстановилась после третьего ЭКО и готова попробовать естественным методом заделать нам ребеночка.

Давид сел на кровати и потер усталые глаза. Снова не выспался.

Регина потянулась и погладила его по спине. Мужчина дернулся и строго посмотрел на жену:

– Если бы ты знала, как ты меня достала!

– Сожалею, но ничем помочь не могу, – улыбнулась девушка.

Мужчина выругался.

– И я тебя очень люблю, – не унималась женщина.

Ничего ее не брало, прицепилась как пиявка десять лет назад, и, казалось, приросла к семейству Гуревичей.

Еще есть совесть говорить о любви? К черту эту дрянь! Нет никакой любви, все это выдумки! Ни одной бабе больше Давид не поверит.