Предатель. Цена ошибки - стр. 29
Кто-то из медсестер шепотом делится, какую глупость натворил наш пациент. Два дня мучался с болями, решил, что это отходняк после вечеринок. Закидывался обезболивающим, а родители решили, что он так в универ не хочет идти
Несмотря на все проблемы, операция проходит без особых осложнений. Медсестра пересчитывает тампоны, и мне вдруг хочется её поторопить. Едва не прикрикиваю, когда пересчитывают второй раз.
Потому что меня начинает тошнить. Посторонние запахи слишком сильно обволакивают, вызывая приступ. И когда всё заканчивается, я едва не бегом отправляюсь в уборную.
«Никакого токсикоза на работе, малыш, пожалуйста».
Если я лишусь операций – не знаю, чем буду очищать голову потом. Как смогу отвлечься. Но и с таким состоянием оперировать людей опасно. Остается надеяться, что скоро это закончится.
И я не стану той несчастной, которую штормит до самых родов.
Я тут же лезу в интернет, пытаясь найти варианты, как можно избавиться от тошноты. Ватные диски с приятным запахом? Лимонная вода? Кушать или идти к пациентам с пустым желудком?
– Прошу прощения.
Не поднимаю головы, натыкаясь на кого-то в коридоре. Не отрываю взгляда, перечитываю рецепт лимонада, который должен помочь. Надо ещё у сотрудниц спросить, у многих уже дети есть, у некоторых – внуки.
Я не сразу понимаю, что не могу двигаться, настолько погрузилась в советы. Дергаю халат, думая, что за что-то зацепилась. А после поднимаю взгляд, каменея.
Ну что за жизнь?
– Демид, какой сюрприз, – четко и без лишних эмоций, с хладнокровием. Могу гордиться тем, как спокойно реагирую на мужа. Бывшего мужа? Будущего бывшего мужа? – Отпусти меня.
– Я тебя искал.
– Рада за тебя. Но у меня работа, не могу уделить тебе время. Хорошего дня.
– Нет, – муж чеканит, сжимая мою руку. – Ты поговоришь со мной сейчас. Это касается нашего развода.
– Отлично. Чем быстрее мы с этим разберемся, тем лучше.
Холодная голова.
Никаких эмоций.
Только так больно видеть, как Демид спокойно кивает. Ни капли чувств в его взгляде, сплошная пустота. А меня в вакуум затягивает, выталкивает воздух из легких, сжимает до хруста костей.
Я не помню, как мы добираемся до ординаторской. Там никого нет, и я выдыхаю, что нет посторонних слушателей моей личной драмы.
Я жду, пока Демид скажет хоть что-то. Мне так хочется кричать! Но все слова вязнут в горле, пережимая голосовые связки. Вместо разговоров я смотрю на мужа.
На нём темно-синий костюм, один из моих любимых. Расстегнутый воротник, никакого галстука. По привычке тянет поправить его пиджак, стряхнуть несуществующие пылинки.