Преданья старины глубокой - стр. 61
– Ну что, Кащеюшка, вперегонки?! – весело прошамкала Яга Ягишна, скалясь заостренными зубами.
– А где изба? – спросил старик.
– Догоняет, куроногая! – отмахнулась старуха. – Вон, вона, глянь-ко – видишь, деревья валит?..
Кащей замедлил ход и обернулся – действительно, в чаще уже виднелась свежая просека. Избушка на курьих ножках перла напролом, снося стенами молоденькие елочки и огибая более старые. А выбравшись на равнину, она разогналась по-настоящему, безуспешно стараясь догнать хозяйку.
Деревянные лапы-ходули так и мелькали в воздухе. В земле оставались глубокие следы, ветхая крыша подпрыгивала в такт бегу, ставни дребезжали, выстукивая бешеный ритм. Слепое деревянное чудовище неслось, не разбирая дороги, – любой встречный будет безжалостно раздавлен.
– Лети себе, Кащеюшка, я нагоню! – крикнула бабка, неожиданно сворачивая и снижаясь к лесу. – Перемолвлюсь-ка с Хозяином Лесным словечком…
Вернувшись домой, в Костяной Дворец, Кащей Бессмертный первым делом отправился в святая святых – в казну. Там, только там он чувствовал себя по-настоящему живым, только над грудой золота он еще мог испытать какие-то человеческие чувства… да, среди них безраздельно господствовала алчность, но это все-таки тоже чувство…
– Злато мое… – шептали сухие обескровленные губы в каком-то безумном экстазе. – Злато… Мое… только мое… Сокровище… Мое сокровище…
Костлявые пальцы перебирали монеты в полном одиночестве – никто больше не допускается сюда, в эту святыню. Два самых древних и могучих дивия вечно стоят на страже у входа – любого зарубят, кто сунется без спроса. Свежую добычу складывают здесь, и Кащей уже сам, своими руками затаскивает ее внутрь и раскладывает по ларцам и скрыням.
– Мое… мое злато…
Никто, кроме него самого, не знал точно, насколько богат властелин этих земель. Собственно, он и сам уже точно не знал – чтобы пересчитать такую гору, не хватит целой жизни.
Огромная зала – в ней легко может разместиться княжий терем…
…и огромная гора монет, слитков, украшений, каменьев, драгоценного оружия. Неисчислимое множество сундуков – взгляд теряется среди них, не в силах отличить одного от другого…
Порой Кащей что-то тратил – даже у него иногда бывали расходы… но редко, редко… За тысячи лет он собрал неисчислимые богатства, и не собирался без крайней нужды расставаться ни с единой монеткой.
– Никому… никому… никогда… только мое… только мое…
Ауреусы, дебены, денарии, динары, дирхемы, драхмы, дукаты, златники, иперпиры, милиарисии, номисмы, рупии, сестерции, сикли, силиквы, солиды, сребреники, статеры… Здесь были монеты всех стран и эпох. Одни – новехонькие, недавно отчеканенные, другие – совсем старые, полустертые. Были даже такие, о которых сам Кащей не мог сказать с уверенностью, где и когда они появились на свет.