Преданный. Печать одиночества - стр. 3
– Чувствуем, – усмехнулся Тальрех. – А про кувшин молока байка старая и рассказана тобой не верно. Там бурдюк воды был, и торжище не в Неуге, а в Чёрных Топях.
– Да? А что ж он не понял, что торгаш его надул?
– Ну, если лжец в свою ложь верит, то мы её не заметим.
– Хм, и какой тогда смысл в этом вашем умении? – усмехнулся Лаис, развязывая свой мешок. – В нашем мире без лжи никак, и каждый в свою будет верить…
Тальрех молчал. Что на это можно ответить? Его учили чтить правду подобно богам. Вот только учили этому самые главные лжецы Материка. Да и сам он разве лучше их? Он узнал правду, но даже своим братьям её не сказал. Солгал. Умолчал, чтобы не спровоцировать новую войну между людьми и обитателями Башни…
Его мысли прервал крик. Судя по тому, как невозмутимо рылся в своем мешке Лаис, кричали далеко.
– Ты не слышишь? – спросил Тальрех.
– Что? – непонимающе отозвался латник.
– Кажется, драка.
Страж резко поднялся, бросился на шум. Он слышал, как за спиной выругался Лаис, выхватив из костра горящую ветку и кинувшись вдогонку, но латник быстро отстал. Тальрех спешил на крики и не сразу заметил, что двигался на скорости Стражей, недоступной обычным людям. Он спохватился, лишь когда лёгкие сжались от невозможности нормально вдохнуть.
Тальрех выскочил на поляну, где двое мужиков напали на девушку, повалили на землю. Порванная рубашка и задранная до середины бедра юбка жертвы не оставляли сомнений в их намерениях.
Хотя в Башне Стражей учили избегать сражений и драк, Тальрех не удержался: это была прекрасная возможность опробовать силы в настоящей схватке. Прежде он участвовал только в тренировочных боях. Теперь же, не сдерживаясь, оторвал обоих мужиков от девушки, отшвырнул в сторону ближайшего дерева. Разбойники влетели в толстый шершавый ствол и мешками повалились на землю.
Только сейчас Тальрех сделал нормальный вдох. Он помог девушке подняться, отдал свой плащ, чтобы она могла прикрыться.
Латник выскочил на опушку, растерянно махнув подобием факела в сторону высокой сосны, где лежали разбойники, потом повернулся к Стражу, освещая всхлипывающую от страха девушку. Она куталась в плащ Тальреха и затравленно поглядывала на разбойников.
– Что тут происходит, будь оно неладно?
– Я шла… А они… Меня мать послала…
Тальрех отступил от спасённой на шаг, постарался рассмотреть её лицо, на сколько хватало света от горящей ветки.
– Тебя как звать-то, девица? – спросил Лаис.
– Велка я, – она опять шмыгнула носом, ладонью растёрла по щекам слёзы и плотнее укуталась плащом. – Из Восточного новосёлка. Меня мать послала, я сыр в Неугу несла, на ярмарку…