Предания о самураях - стр. 60

Сукэсигэ радостно рассмеялся. «Ну, на службу я вас возьму. Живыми вы принесете больше пользы своему господину. Пусть подадут чашку сакэ для закрепления обряда подчинения слуг своему господину. Никаких суровых испытаний применять не будем». Потом Казама Дзиро обратился к своим разбойникам: «Вы сами видели, что здесь происходило. В соответствии с распоряжением нашего уважаемого господина, если таковое не противоречит его службе, ронин, не считающий себя разбойником по сути и не испортивший свою репутацию, получит право присоединиться к порядочным подданным». Дзиро с Хатиро сами отобрали таких людей и представили их Сукэсигэ. Остальных отпустили с подарками, но предупредили их, чтобы они не попадались за своим прежним занятием. После этого Сукэсигэ переправился через реку и спустился с горы. Крепость подожгли, а все удобства, которыми могли воспользоваться разбойники в будущем, уничтожили. Итак, все отправились во дворец Огури. На территории провинции наступил абсолютный мир и покой, земледельцы перестали запирать ворота, а мальчишки с воспитателями спокойно бродили по горным склонам. Так вот братья Катаока, Икэно Сёдзи, а также братья Казама Дзиро и Хатиро Масакуни стали служить кэраи в Огури, пользуясь полным доверием и признанием своего господина Сукэсигэ.

Пребывание Сукэсигэ в Хитати было недолгим. В конце девятого месяца 23 года Оэй (октября 1416 года) поступило распоряжение его отца отправлять новобранцев Огури маршем в Камакуру для оказания помощи Уэсуги Дзэнсю, известному также как Инукакэ Нюдо по месту его проживания и его выбритой макушке священника. Познакомиться с ходом этих событий полезно, чтобы понять связку нашего рассказа, и к тому же конкретные подробности современными ему историками толкуются в искаженном виде. В любом случае обстановка тогда складывалась достаточно грозная, чтобы отмобилизовать для участия в ее нормализации Сукэсигэ с его Десятью храбрецами. Итак, молодой сёгун отправился вместе с ними верхом во главе 1700 самураев, представляющих род Огури.

Инукакэ Нюдо с его дурным нравом в конечном счете довел ситуацию до крайнего обострения. В начале 23 года Оэй (1416) во время утонченной аудиенции, не лишенной острых углов и устроенной его сёгуном, главный министр получил отповедь по нескольким направлениям. Отстранение от должности показалось ему тем горше по той причине, что на пост сицудзи выбрали Уэсуги Норимото из дома Яманоути.