Предание Темных: Вечность не предел - стр. 100
– А почему занялись именно этой частью?
– Наверное, решили с самой легкой начать– бурчит он, вновь насупившись.
Ясно, его недовольство как-то связано не с самим открытием замка, а с его восстановлением.
– А что тогда в остальных, где «сложнее»?
– Там серьезные повреждения, требующие долгого и сложного восстановления.
Жму плечами, вновь оглядываясь:
– Да уж, замку повезло, что город решил позаботится о нем.
Дядя Джон хмурится еще сильнее и цедит:
– Ага, город..
Не знаю, собирался ли он добавить что-то еще, или это была оконченная фраза – потому что в следующее мгновение в одном из смежным коридоров мелькает молодой человек со стопкой книг в руках, отвлекая его внимание.
Признаться (постыдно признать, вернее) в первые секунды я даже решила, что это какое-то приведение и чуть было не вскрикнула. И лишь очки в толстенной роговой оправе, свисающей к самому кончику носа парня, заставляют меня прийти в себя.
Не знаю почему, но мой мозг убежден, что приведения очки не носят.
После смерти, типо, все изъяны и проблемы убираются, как в сказке. Кроме одного – ты по-прежнему мертв.
– Мистер Райт – кивает Дуган, едва расстояние между нами сокращается до достаточного для рукопожатия – здравствуйте.
Однако руку осмотрительно парнишке не протягивает – если тот решит протянуть свою в ответ, уронит всю кипу книг, которые двумя-то конечностями еле удерживает.
Худенький, русые волосы реденькие – очки смотрятся слишком нелепо на худом бледном лице. Пальцы слишком длинные – «пальцы пианиста», как сказала бы мама. На первый взгляд он кажется совсем молодым парнем – но если вглядеться за стекла очков, можно увидеть россыпь глубоких морщин у глаз, так что ему точно никак не меньше тридцати.
Райт останавливается, и, видимо, узнав комиссара, улыбается в ответ:
– Добрый вечер, мистер Дуган..
Взгляд вежливости переходит на меня, как на его компаньона.. и тут Райт бледнеет еще сильнее (хотя казалось, сильнее уже невозможно). Его руки дрогают, и несколько книг падает с верхушки стопки. Пытаясь судорожно их словить на лету – он в итоге, по канону жанра, роняет все остальные, так и замерев. Иступлено глядя на упавшие книги, словно не понимая, как так получилось и что теперь ему с этим делать.
Комиссар обеспокоенно склоняется к нему:
– Вы в порядке, Юстин?
– Ага, да… простите..
Видимо, решение все-таки посещает его голову и он падает на колени, начав лихорадочно-быстро собирать книги. Но руки его по-прежнему бешено дрожат, потому он успевает сложить лишь две книги, после чего, кладя поверх третью, вновь все их роняет. Когда это повторяется уже дважды, я наклоняюсь: