Пражские тайны / Mysteries of Prague - стр. 6

ДОРА. Все, что вы стараетесь сделать, это не для него. Это для вас. Вы, вероятно, счастливы, что он умер. Теперь вы полностью его контролируете.

МАКС. Какую мерзость вы сейчас сказали.

ДОРА. Многие мерзости – правда.

МАКС. Он не мог действительно хотеть уничтожения написанного им. Если бы вы любили его, то понимали бы это.

ДОРА. Вы не понимали его при жизни, не понимаете и теперь. И никогда не поймете.

МАКС. Я знаю только одно: невосполнимая часть великого писателя и моего друга, которого я любил, из-за вас безвозвратно утеряна. Позор вам. Вы – глупая женщина. Вы глупая, глупая женщина.

ДОРА. Никакой это не позор, сделать то, о чем тебя просят.

МАКС. Да. Национальный девиз Германии. Будет неплохо выглядеть на вашем надгробии.

(ДОРА встает и выплескивает содержимое бокала в лицо МАКСА. Поворачивается и уходит. Пока МАКС вытирает лицо, появляется КАФКА, садится за столик).

(КАФКА и МАКС в кафе, несколькими годами раньше).

КАФКА. И как твоя любовная жизнь, Макс?

МАКС. У меня нет любовной жизни. У меня есть половая жизнь. И это печалит.

КАФКА. Печалит в той же степени, что и отсутствие половой жизни?

МАКС. Да. Пожалуй, нет. Позволь подумать над этим.

КАФКА. История отношений мужчины с женщинами – череда трагических фарсов и абсурдных унижений, которые он пытается представлять своими победами. Остальная его жизнь состоит из выбора между неудачными альтернативами. Управлять фабрикой асбеста или выпрыгнуть из окна. И женщины – самая худшая часть его жизни, но при этом и самая лучшая, если не считать писательства, а оно – кошмарный сон, из которого я не могу вырваться, да и не хочу. Самое раздражающее в жизни состоит в том, что она мешает писать.

МАКС. Я знал тебя два года до того, как ты сказал мне, что пишешь. Я так гордился своими жалкими литературными триумфами, мои маленькие победы производили на меня такое огромное впечатление, тогда как ты целыми ночами, ночь за ночью, писал удивительные тексты и складывал все в ящики стола.

КАФКА. В ящики я складывал не все. Многое сжигал.

МАКС. Я даже представить себе не могу, как ты мог уничтожать свою работу. Я понял, что ты гений, когда ты впервые показал мне что-то, написанное тобой.

КАФКА. То, что я показал тебе в момент слабости, было фрагментарным мусором.

МАКС. Это был фрагментарный мусор гения.

КАФКА. Я не понимаю, как ты мог такое подумать.

МАКС. Я узнаю гения, когда сталкиваюсь с ним. И такого не было никогда, до встречи с тобой. Давай будем предельно честными. Я – не гений. Я вижу, что ты не выпрыгиваешь из штанов, пытаясь убедить меня в обратном. И это правильно. Писатель должен научиться смотреть на все незамутненным взглядом, особенно, когда смотрит в зеркало. Я достаточно способный писатель, знаю, как рассказать историю и умею себя продвигать. Ты – совсем другой. У тебя прямой выход на какое-то место, куда мне не добраться никогда. Я бы отдал все за такой дар. Возможно, даже убил.