Праздник любящих сердец - стр. 12
В ее поведении была какая-то чистота. Его это выбивало из колеи, ибо чистота и Элоиза Сент-Джордж казались ему несовместимыми качествами.
– Ты хочешь что-нибудь сказать? – спросил он, устраиваясь поудобнее на мягком кожаном диване.
– Он довольно большой, – ответила Элоиза, – твой самолет.
– Мне нужно все иметь под рукой, когда я в дороге. Так же, как в домашних условиях.
– Ну естественно, – усмехнулась она. – Видимо, путешествия для тебя тяжкое бремя. Что до меня, я в жизни мало куда выбиралась. Хотя, конечно, моя мать нередко путешествовала с твоим отцом, и иногда они брали меня с собой. Твой отец крайне щедр, – добавила она с ядом в голосе. – Брал с собой не только ассистентку, но и ее дочь. Но, помнится, его самолет отнюдь не столь шикарен.
– Это правда, – ответил Винченцо.
Он не до конца понимал, что за игру затеяла Элоиза, и это его немного смущало. Беспокойство было для него посторонним чувством. Равно как и неспособность понять, что у человека на уме.
Винченцо многое знал об Элоизе. Всего через неделю после того, как она явилась в его комнату и пыталась соблазнить (признавалась в любви к нему, целовала), выяснилось, что она любовница его отца.
А он… Он считал себя святым из-за того, что отослал ее из своей комнаты, притом что очень хотел поддаться искушению. Желание овладеть ею было подобно зверю, рвавшемуся из клетки. Но даже тогда он понимал: Элоиза слишком молода. А самое главное, совсем не знала жизни вне дворца. Они вместе росли, и в каком-то смысле оба стали одиноки. Она думала, что влюблена в него, потому что была слишком невинна.
Потому он ответил ей отказом. Ответил, что им не стоит этого делать.
Каким же он был глупцом! И еще большим глупцом, потому что страдал, узнав, что она никогда его не любила. Просто хотела заполучить королевскую особу. Любую.
Но он выучил урок и научился быть жестоким.
– Выпей что-нибудь, – сказал он.
Стоило ему это произнести, как возле бара материализовалась стюардесса.
– Что пожелаете? – спросила она.
– Если можно, минеральной воды, – ответила Элоиза.
– Минеральной воды? – повторил он. – Прошу, не стесняйся продегустировать что-нибудь посерьезнее.
– Я нечасто пью.
И снова она его удивила. Он представлял другое. Женщины, которую он рисовал себе, похоже, не существовало. Он воображал Элоизу с фигурой ее матери, с ярким макияжем и изысканным вкусом по части одежды. По его мнению, во время полета она станет изображать смертельную скуку, активно поглощать содержимое его бара и требовать, чтобы он детально расписал, как именно ей оплатят потраченное время.