Прайм-тайм - стр. 29
Гуннар вздрогнул:
– Несколько недель? Вы что, с ума сошли?
Комиссар и глазом не моргнул.
– Мы заберем автобус, – сказал он и снова достал сигареты. – Я думаю, он простоит в нашем гараже по крайней мере четырнадцать дней, доступный для исследований.
От негодования у Гуннара Антонссона покраснели уши. – Наша фирма целиком и полностью зависит от него, – произнес он, с трудом сдерживая эмоции. – Вы понимаете, сколько стоит каждый час его простоя? Нам надо в Данию в понедельник, там будет большая ярмарка. И что теперь делать?
Комиссар вздохнул сочувственно и сунул сигарету в уголок рта.
– Знаешь, решение забрать его или оставить принимает прокурор, ты можешь поговорить с ней.
Гуннар Антонссон бросил последний взгляд через плечо, увидел только спины полицейских. Решил съязвить напоследок:
– Как вы сможете найти там внутри какие-то следы, когда столько людей повсюду?
– С этим не возникло бы никаких проблем, если бы не беготня, продолжавшаяся здесь всю ночь.
Полицейский явно привык оставлять последнее слово за собой.
– Здесь не было никакой беготни, – возразил Гуннар Антонссон уверенно. – Я сам отвечал за демонтаж оборудования, лично наблюдал за погрузкой и потом запер автобус.
Комиссар кивнул с задумчивой миной.
– Тогда меня интересует только одно, – проворчал он. – Как Мишель попала внутрь? И убийца?
Гуннар Антонссон уставился на полицейского. Он резко побледнел, когда смысл сказанного дошел до него.
– Вы верите, что…
– Верят в церкви, – буркнул полицейский. – Имеются еще ключи помимо твоих?
Гуннар молча покачал головой.
– У тебя есть какое-нибудь объяснение? Как они оказались в запертой аппаратной? И как убийца закрыл ее за собой?
Технический руководитель передачи Антонссон сунул руки в карманы брюк в полной уверенности, что он найдет связку ключей в левом из них, но ее там не оказалось. Он вспомнил, что полиция забрала ключи.
В следующее мгновение ему стало ясно, как все произошло. Он уставился в лицо полицейского и, как ему показалось, обнаружил на нем все признаки высокомерия и неприязни.
– Можешь поразмыслить над этим, – сказал комиссар и вышел на дождь.
Почти все другие пассажиры вышли на остановках Гинда, Буда и Путтисхольмен. Оставшиеся на борту направлялись на остров Еллнё. Томас вроде узнал двоих из этой компании, но все равно смотрел вниз, когда кто-то из них косился в его сторону.
Когда усадьба Сёдербю показалась в туманной дымке и начался дождь, он почувствовал, что продрог. Представшая перед его глазами картинка была до боли знакомой. Пусть он не наведывался сюда почти год, все равно знал каждый прибрежный кустик, каждый изгиб дома, каждый ржавый лист железа на крыше. Старый хлев, возвышавшийся слева от причала, по-прежнему стоял некрашеный, лодочный сарай справа от него, похоже, еще больше проржавел. Цветовая гамма была серо-зелено-коричневой, как всегда в дождливую погоду. Только синяя табличка с директивой дорожного департамента выделялась на общем фоне. Томас сделал глубокий вдох, втянул носом пропитанный знакомыми с детства запахами воздух, и им овладела ностальгия.