Правосудие Бешеного - стр. 60
Джанашвили вернулся в Москву в разгар начавшегося в его отсутствие скандала вокруг заграничных счетов президентской Семьи. Скандал в Думе раздула фракция коммунистов, давно мечтавшая свалить ненавистного им Президента. Глава страны как будто не замечал шумихи, раскручивавшейся вокруг его имени: он, как слон, не обращающий внимания на гавкающую моську, хранил невозмутимое молчание, и, казалось, у него были на то все основания. Его пресс-служба отбивалась от зарубежных и российских газет, что на своих страницах громогласно трубили о нечистоплотности Семьи, защищала приближенных к Президенту помощников, пыталась доказать, что вся нынешняя война компроматов всего лишь выдуманная американскими журналистами история, которая призвана скомпрометировать Клинтона и вообще политику демократической партии в отношении России.
Но жару в общий огонь поддавала Генпрокуратура: оттуда постоянно просачивались намеки на то, что статьи в газетах имеют под собой некую почву. По отдельным фактам проводилось следствие, шли допросы, очные ставки, изучались предоставленные Генпрокуратуре западными коллегами документы…
Немалое участие в этом принимал Сергей Петрович Малютин, чья персона была в самом центре зарождавшегося политического урагана.
Поразмышляв, Джанашвили понял, что настала пора вступить в бой и ему…
Однажды утром Малютин, как всегда, в девять утра появился в приемной своего кабинета. Помощник, доложив о срочных звонках и поступившей почте, протянул ему небольшой желтый пакет.
– Вот, Сергей Петрович, вчера вечером доставлено офицером фельдъегерской службы из Госдумы. Кажется, это видеокассета, – уточнил он.
Следователь попросил не беспокоить его. Потом взял пакет и, тщательно затворив дверь своего кабинета, вскрыл его. После чего он вытащил из пакета видео-кассету, вставил ее в стоящую напротив его рабочего стола видео-двойку, взял в руки пульт управления и, поудобнее усевшись за столом, нажал на пуск…
Первое, что он увидел, была большущая – во весь экран – мужская плоть, которую поглаживали чьи-то тонкие, по всей видимости, женские пальцы.
– Это что еще за порнуха?! – возмутился он.
В нем возник естественный порыв выключить телевизор, но чувство появившейся неизвестно отчего тревоги заставило следователя продолжить просмотр.
Постепенно на экране телевизора крупный план менялся на общий. Сначала Малютин увидел девицу, которая с эротическими ахами и вздохами забавлялась с возбужденной мужской плотью. У Малютина мелькнула мысль, что он, кажется, знает эту искусницу… А когда увидел того, кого она ублажала, то горячая волна стыда окатила Сергея Петровича с ног до головы: покрывшись потом, он смотрел в телевизор и не узнавал самого себя. Казалось, на экране – добротно загримированный актер, играющий роль Малютина. Если бы Сергей Петрович не знал, что это действительно было с ним на самом деле, он не за что бы ни признался себе в том, что этот вконец осатаневший от необузданных ласк двух проституток самец на экране и он – опытный и неподкупный следователь Малютин – один и тот же человек…