Православная духовность: перезагрузка. Наброски внутренней реформы - стр. 6

Наполнение проповедей цитатами святых отцов и Писания есть, по сути, боязливое прятанье своего «я», которое единственно и могло бы о чем-то свидетельствовать. Отсюда и невовлеченность прихожан в учение Церкви: пастыри убедили их, что православие не может исходить от стоящего рядом. Православие подается как нечто, исходящее от святых отцов и Вселенских соборов, словно бы не было свободы в творчестве отцов или в восприятии Соборов. Таким образом, живая правда Бога подается как музейный артефакт, так как является перед слушателем неподвижной, мертвой, как идол, законченной, отыгравшей песней. Если правда не требует домысливания, допевания, некоего гадательного постижения ее глубины, то ее исчерпанность есть мертвость. Истина есть Жизнь, истинная догма, принимаемая как обязанность, есть ложь.

Человек не может проповедовать «православие» как чистый концепт. Будь православие только богословской системой, это было бы справедливо, но его не существует без Воплощения! Правильно было бы сказать: православие имеет богословскую и философскую системы, но к ним не сводится, а ими лишь изъясняется.

Если бы православие было духовным опытом одних лишь святых отцов, это оставалось бы их делом, а не моим. Проповедник не может проповедовать только чужое, даже если оно прекрасно, так как в этом есть фальшь. Православие есть причастность Богу, поэтому проповедовать можно только себя, как видимую часть этой причастности. Неслучайно Христос проповедовал Себя, а не некое правильное учение. Не потому только, что Он – Бог, но и потому, что это единственно реальная проповедь.

Вы – свет мира (Мф. 5: 14). Нам трудно повторить за Учителем: да, я – свет миру! Мы предпочитаем прятаться за лики святых: «Нет, не я, другой, вон те святые из иконостаса, а я не свет и не соль!» Проповедовать «не как книжники» и есть проповедовать себя во Христе, не приписывая свое сияние своим добродетелям. Благодатию Божиею есмь то, что есмь; и благодать Его во мне не была тщетна, но я более всех их потрудился: не я, впрочем, а благодать Божия, которая со мною (1 Кор. 15: 10).

Христианство может быть принято как добрая сказка и местами похоже на нее. В таком приятии всячески избегают скептицизма, иначе сказке конец. Есть много умных людей, не допускающих в область веры критическое мышление, несовместимое для них с религией. Но взрослое христианство, не боящееся увидеть абсурд и бессмысленность как повседневности, так и всех идеологий, – по ту сторону скептицизма.

Если кто принял христианство по наивности, а теперь боится «потерять веру», то, чтобы изгнать этот страх и быть более стойким в христианстве, понадобится пройти через предельный скепсис. А для светлых и чистых душ атеистов остается почти детская вера в «путь добра», «справедливость», «человечность», «так нельзя» и «здравый смысл». Умные биологи и астрономы после убедительных лекций о том, что Вселенная представляет собой несколько видов энергии и флуктуацию квантовых полей, а человек есть белковая масса с набором нейронов, искренне проповедуют смысл и высокие человеческие ценности.