Право на ошибку - стр. 16
— Некогда, — пожимаю плечами. — Нужно договариваться, потом потратить день на сборы.
— У тебя там нормальный брендовый шмот, — протестующе заявляет Ленка, а я жмурюсь, пытаясь спрятаться от скользкой темы. — Нет, ты не подумай. Мне нравится твоя независимость. Но! Ипотека сама собой не появится. Не хочешь носить — продашь и все.
Она смотрит пристально, сканируя каждую эмоцию на моем лице. Тушуюсь, мне очень неуютно.
Не готова. Идти туда. В дом, который раньше считала своим. Это сломает меня окончательно.
Не готова встречаться с ним.
Понимаю, что веду себя глупо. Но мы слишком долго были вместе. Такое не сотрешь и не выкинешь из памяти по щелчку пальцев. Я снимаю комнату, мне хорошо. Моя жизнь отлажена по часам. Однако боль никуда не делась, лишь притаилась в темных уголках души.
Глубоко вздыхаю и кидаю взгляд на телефон.
Жду каждый чертов день, что он позвонит.
Страшно признать, но я жду. Мне сложно без него.
Пока искала работу и свое место в мире, каждый день рыдала в подушку. Потому что с ним не так. Все проще. Женя принимал решения и делал.
Не во всем.
Прекрасно знаю, что отношений у него нет. Та девица — временное увлечение. Но...
И я не стала кем-то серьезным для него.
Глаза печет, привычно смаргиваю соленые слезы. Упрямо не позволяю эмоциям взять верх. Еще не хватало здесь разреветься.
— Воробьева, — звучит строгий голос, и я вздрагиваю. — Только не говори мне, что рассчитываешь туда вернуться.
— Нет! — лгу и себе, и ей.
У меня вошло в привычку. Врать.
— Хорошо, — Ленка примирительно поднимает руки вверх. — Не хочешь ты с ним видеться, давай я заберу вещи. И тебе привезу.
Морщусь. В груди сжимается комок. Я не хочу, чтобы она ездила туда.
Боюсь, что подруга отберет последний шанс на воссоединение с Женей. Ревную. Схожу с ума от мысли, что она увидит его.
И от собственной дурости хочется разбить себе голову.
Ленка вздыхает. Протяжно. Догадываюсь: она все понимает. Как и всегда. А мне сложно говорить с ней, потому что ничего не забыто и не осталось в прошлом. Из-за этого чувствую себя отвратительно.
— Мне, — судорожно сглатываю, — нужно сделать все самой. Понимаешь?
Кивает, но я вижу в ее взгляде раздражение, обиду и жалость. Она не верит, однако все равно подыгрывает. Мысли внезапно исчезают, стираются вопросы и темы, на которые мы могли бы поговорить без опаски.
— Тебе идет этот цвет, — неожиданно выдает она. — Нет, тебе и брюнеткой хорошо. Милаха просто. Но блондинкой, — прищуривается и щелкает пальцами, подбирая слова, — короче, ты совсем другая. Какой-то стержень в тебе появился. Завидую.